2. Пренебрежешь песней прелестной, пляской, двоеборьем,
если разделишь цельное звучание на отдельные звуки и о каждом
спросишь себя: что, действительно он тебя покоряет? Ведь
отвернешься же! Вот и с пляской так, во всяком ее движении или
положениях; то же и с двоеборьем. В целом: за исключением
добродетели и того, что от нее происходит. не забывай спешить к
составляющим, а выделив их, приходить к пренебрежению. Это же
переноси на жизнь вообще.
3. Какова душа, которая готова, когда надо будет,
отрешиться от тела, то есть либо угаснуть, либо рассеяться,
либо пребыть. И чтобы готовность эта шла от собственного
суждения, а не из голой воинственности, как у христиан, - нет,
обдуманно, строго, убедительно и для других, без театральности.
4. Сделал я что-нибудь для общества - сам же и выгадал.
Пусть это будет у тебя под рукой и всякий оаз является; и не
прекращай никогда.
5. У тебя какое искусство? - Быть добротным. А может ли
это хорошо произойти иначе, как по правилам учения - тем ли,
что относятся к природе целого, или же тем, что относятся к
собственно человеческому устроению?
6. Сперва вывели трагедию в напоминание о том, чтб
случается и что по природе это случается, и если в театре
увлекаетесь этим, так не тяготитесь этим же самым в театре
просторнейшем. Вы же видите, что так и надо этому свершаться, и
что сносят это и те, кто вопит "О-о, Киферон!". К тому ж
некоторые вещи у сочинителей этих выражены дельно - вот,
скажем, такое: "Пренебрегли детьми и мною боги - что ж! Знать,
есть и в этом смысл. . . ", или опять же: "Hа ход вещей нам
гневаться не след", или еще: "Жизнь пожинать, как в пору зрелый
злак", и сколько еще такого. После трагедии вывели древнюю
комедию, полную воспитующей смелости и прямотой речей дельно
напоминающую о том, что никому не пристало ослепление. Вот
зачем Диоген это перенял. После была некая средняя комедия и,
наконец, новая; перенята ли она вообще зачем-нибудь или
потихоньку соскользнула к чрезмерному подражанию - поди узнай.
Ведь известно, что и эти кое-что дельно говорят, но общая-то
задача таких произведений и драматического искусства - какую
цель перед собой имела?
7. Каким образом ясно является уму, что нет в жизни
другого положения, столь подходящего для философствования, как
то, в котором ты оказался ныне.
8. Ветка, отрубленная от соседней ветки, непременно уже
отрублена и от всего растения. Точно так человек, отщепленный
от одного хотя бы человека, отпал уже от всей общности. Да
ветку-то хоть другой отрубает, а человек сам отделяет себя от
ближнего, если ненавидит и отвращается, того не ведая, что
заодно и от всей гражданственности себя отрезал. И тут - дар
Зевеса, зиждителя общности: дано нам вновь срастись с соседом и
вновь составить целое. Hу конечно, если то, что сопряжено с
таким разделением, будет случаться не раз, то, зайдя далеко,
произведет малосоединимое и маловосстановимое. Да и вообще не
одинаковы ветка, изначально единорастущая и не изменившая
единодушию, и наново привитая после того, как была отрублена,
- что бы ни говорили садоводы. Единорастущий - и не
единомысленный!
9. Те, кто становится тебе поперек, когда ты идешь вперед
сообразно прямому разуму. от здравого деяния тебя не отвратят и
твоей к ним благожелательности пусть не лишатся. Равно заботься
о двояком: не о том только, чтобы суждения и деяния твои были
устойчивы, но также и о том, чтобы оставаться мягким в
отношении тех, кто собирался тебе помешать или как-нибудь еще
досадить. Потому что бессильно и это, на них досадовать, точно
так же как отступиться от своего дела или поддаться смятению.
Ведь оставляют боевой строй оба - и тот, кто дрогнул, и тот,
кто отчуждается от своего единоплеменника и друга по природе.
10. "Искусства выше всякое природное" - оттого искусства
и подражают природам. А если так, то уж совершеннейшая и самая
многообъемлющая из природ не уступит, думается, хотя бы и самой
искусной изобретательности. И как все искусства делают более
низкое ради высшего, так же точно и общая природа. Вот, вот где
рождается справедливость, а из нее возникают остальные доблести
- ведь не уследить нам за справедливым, если станем
небезразличны к средним вещам или же будем легковерны,
опрометчивы и переменчивы.
11. Раз уж сами не приходят к тебе вещи, за которыми ты
гонишься и от которых - также в смятении - бежишь, а это ты
некоторым образом сам к ним приходишь, то пусть хоть суд-то
твой о них успокоится - тогда и они недвижны, и тебя нельзя
будет увидеть ни гоняющимся, ни избегающим.
12. Сфера - самоточнейший образ души, когда она не
тянется ни к чему и не съеживается внутрь, не рвется сеять и не
садится, а светится светом, в котором зрит истину всего и ту,
что в ней.
13. Кто-то станет презирать меня? Его забота. А моя
забота, как бы не случилось, что я сделал или сказал что-нибудь
достойное презрения. Кто-то возненавидит? Его забота. А я,
благожелательный и преданный всякому, готов и ему показать, в
чем его недосмотр - без хулы, без намека на то, что вот-де
терплю, а искренно и просто, как славный Фокион, если, конечно,
не притворялся. Потому что надо, чтобы это внутри было и чтобы
боги видели человека-несетователя по душевному своему складу,
такого, который не кричит, как все ужасно. Потому что если сам
делаешь сейчас то, к чему расположена твоя природа, и приемлешь
то, что сейчас угодно всеобщей природе, какая беда тебе,
человеку, поставленному, чтобы было чрез кого произойти
всеобщей пользе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38