ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И два последних столетия все карты мира изображали ее только как часть Российской империи (или Советского Союза). Что не менее важно, украинский язык похож на русский, примерно в той же степени сходства, что существует у норвежского языка со шведским или у голландского с немецким. Само по себе сходство языков не является доказательством единства общественно-политического сознания тех или иных народов, но когда отсутствуют другие признаки национального размежевания, оно все-таки может восприниматься именно в таком духе.
Третьей – и одной из важнейших – причин, мешавших пониманию ситуации, явилось умение Сталина и других советских руководителей скрывать или запутывать факты. Более того, им активно содействовали в этом многие люди на Западе, которым по разным причинам было выгодно говорить неправду или же позволять себя обманывать. Поэтому даже тогда, когда какие-то факты или хотя бы частичная информация проникали в сознание западного общества, всегда в ответ шли подготовленные заранее советские формулировки, с помощью которых всему можно было найти оправдание или хотя бы объяснение. Ну, например, создан был стереотипный образ кулака – богатого, сального, несимпатичного эксплуататора, которого ликвидировали пусть не совсем гуманным способом, но зато как врага партии, прогресса или толщи крестьянских масс. Но в реальной действительности подобная общественная фигура, если даже предположить, что когда-то ее наполняло некое содержание, к 1918 году полностью исчезла, и потому в последующие годы кулаком обычно называли крестьянина, имевшего две или три коровы (а то и просто приятеля такого вот зажиточного крестьянина!). Впрочем, к началу рассматриваемого нами периода, то есть ко времени искусственно вызванного голода 1932–1933 гг., даже таких «кулаков» уже не оставалось в селах.
* * *
Все действия советского правительства в этот период были взаимосвязаны: раскулачивание, коллективизация и инспирированный голод на селе. Если не вдаваться в особые глубины, то связь между ними просматривается с трудом. С точки зрения чистой логики раскулачивание вроде бы могло произойти без коллективизации (как это и случилось на самом деле в 1918 году, например), или же коллективизация могла проводиться без предшествующего раскулачивания, как этого требовали некоторые коммунисты. И уж тем более необязательным после всего этого выглядел голод.
Мы постараемся в ходе нашего рассказа прояснить те мотивы, на которые опирались руководители режима, когда они приводили в действие каждую составляющую этого, на самом деле единого, хотя на вид и тройного удара по мужикам.
* * *
Помимо непосредственной истории войны сталинского режима с крестьянством нам предстоит неизбежно рассмотреть и некоторые общие социально-экономические вопросы, а также некоторые проблемы внутрипартийной борьбы того времени.
Очень коротко и по возможности доступно придется, например, коснуться экономических проблем. Тут надо сразу оговорить, что даже на Западе, где ничто не сдерживало исследовательскую работу экономистов, и даже сейчас, то есть через пятьдесят лет, когда все явления уже можно рассматривать достаточно полно и ретроспективно, экономические механизмы исследуемой ситуации все еще не слишком хорошо понятны. В Советском же Союзе 1920-х гг. уровень их понимания был, конечно, намного ниже. Кроме того, даже добытая информация и статистические данные являлись недостаточными: или просто неверными. Вдобавок партийные теоретики-экономисты выдвигали концепции, которые уже в те времена были давно опровергнуты в академических кругах. Но самое главное, что нам необходимо отметить, – это то, что партия рассматривала рациональные пути для экономического развития подвластной ей страны как некое препятствие, которое ей предстоит отменить с помощью всесильных государственных декретов.
Не так давно на Западе вышли работы, полностью посвященные экономике рассматриваемого нами периода, написанные серьезными экономистами. Так вот даже они, сами авторы этих специально-экономических трудов отказались проверять официальные цифры или искать экономическую целесообразность в тех мероприятиях, где эту целесообразность или достоверность выявить заведомо невозможно. К счастью, в задачу нашей работы не входит детальный разбор экономики исследуемого периода, и вообще экономическая сторона истории не играет для нас главной роли.
Другая тема, которая имеет прямое отношение к проблематике нашей работы и которая много раз освещалась в научной литературе, – это борьба фракций в Коммунистической партии Советского Союза 20-х – начала 30-х гг. и связанный с ней приход к власти Сталина. Я тоже анализирую эту борьбу в своей книге, но лишь постольку, поскольку она связана с более важными, на мой взгляд, событиями, происходившими в то время в деревнях. В отличие от других авторов, я, однако, не склонен принимать за чистую монету всю идеологическую аргументацию разных интеллектуалов той эпохи, а постараюсь рассматривать ее лишь во взаимосвязи с теми задачами, которые реально волновали партийных мыслителей.
Дело в том, что события, о которых здесь будет повествоваться, явились не просто результатом жажды власти или желания подавлять всякую независимую мысль (или общественную силу) в стране. Они возникли также и в результате сочинения целого комплекса доктрин, суливших многочисленные социально-экономические выгоды, но требовавших взамен для достижения обещанных выгод использования методов террора и лжи. Сразу заметим, что желаемых выгод получить так никогда и не удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Третьей – и одной из важнейших – причин, мешавших пониманию ситуации, явилось умение Сталина и других советских руководителей скрывать или запутывать факты. Более того, им активно содействовали в этом многие люди на Западе, которым по разным причинам было выгодно говорить неправду или же позволять себя обманывать. Поэтому даже тогда, когда какие-то факты или хотя бы частичная информация проникали в сознание западного общества, всегда в ответ шли подготовленные заранее советские формулировки, с помощью которых всему можно было найти оправдание или хотя бы объяснение. Ну, например, создан был стереотипный образ кулака – богатого, сального, несимпатичного эксплуататора, которого ликвидировали пусть не совсем гуманным способом, но зато как врага партии, прогресса или толщи крестьянских масс. Но в реальной действительности подобная общественная фигура, если даже предположить, что когда-то ее наполняло некое содержание, к 1918 году полностью исчезла, и потому в последующие годы кулаком обычно называли крестьянина, имевшего две или три коровы (а то и просто приятеля такого вот зажиточного крестьянина!). Впрочем, к началу рассматриваемого нами периода, то есть ко времени искусственно вызванного голода 1932–1933 гг., даже таких «кулаков» уже не оставалось в селах.
* * *
Все действия советского правительства в этот период были взаимосвязаны: раскулачивание, коллективизация и инспирированный голод на селе. Если не вдаваться в особые глубины, то связь между ними просматривается с трудом. С точки зрения чистой логики раскулачивание вроде бы могло произойти без коллективизации (как это и случилось на самом деле в 1918 году, например), или же коллективизация могла проводиться без предшествующего раскулачивания, как этого требовали некоторые коммунисты. И уж тем более необязательным после всего этого выглядел голод.
Мы постараемся в ходе нашего рассказа прояснить те мотивы, на которые опирались руководители режима, когда они приводили в действие каждую составляющую этого, на самом деле единого, хотя на вид и тройного удара по мужикам.
* * *
Помимо непосредственной истории войны сталинского режима с крестьянством нам предстоит неизбежно рассмотреть и некоторые общие социально-экономические вопросы, а также некоторые проблемы внутрипартийной борьбы того времени.
Очень коротко и по возможности доступно придется, например, коснуться экономических проблем. Тут надо сразу оговорить, что даже на Западе, где ничто не сдерживало исследовательскую работу экономистов, и даже сейчас, то есть через пятьдесят лет, когда все явления уже можно рассматривать достаточно полно и ретроспективно, экономические механизмы исследуемой ситуации все еще не слишком хорошо понятны. В Советском же Союзе 1920-х гг. уровень их понимания был, конечно, намного ниже. Кроме того, даже добытая информация и статистические данные являлись недостаточными: или просто неверными. Вдобавок партийные теоретики-экономисты выдвигали концепции, которые уже в те времена были давно опровергнуты в академических кругах. Но самое главное, что нам необходимо отметить, – это то, что партия рассматривала рациональные пути для экономического развития подвластной ей страны как некое препятствие, которое ей предстоит отменить с помощью всесильных государственных декретов.
Не так давно на Западе вышли работы, полностью посвященные экономике рассматриваемого нами периода, написанные серьезными экономистами. Так вот даже они, сами авторы этих специально-экономических трудов отказались проверять официальные цифры или искать экономическую целесообразность в тех мероприятиях, где эту целесообразность или достоверность выявить заведомо невозможно. К счастью, в задачу нашей работы не входит детальный разбор экономики исследуемого периода, и вообще экономическая сторона истории не играет для нас главной роли.
Другая тема, которая имеет прямое отношение к проблематике нашей работы и которая много раз освещалась в научной литературе, – это борьба фракций в Коммунистической партии Советского Союза 20-х – начала 30-х гг. и связанный с ней приход к власти Сталина. Я тоже анализирую эту борьбу в своей книге, но лишь постольку, поскольку она связана с более важными, на мой взгляд, событиями, происходившими в то время в деревнях. В отличие от других авторов, я, однако, не склонен принимать за чистую монету всю идеологическую аргументацию разных интеллектуалов той эпохи, а постараюсь рассматривать ее лишь во взаимосвязи с теми задачами, которые реально волновали партийных мыслителей.
Дело в том, что события, о которых здесь будет повествоваться, явились не просто результатом жажды власти или желания подавлять всякую независимую мысль (или общественную силу) в стране. Они возникли также и в результате сочинения целого комплекса доктрин, суливших многочисленные социально-экономические выгоды, но требовавших взамен для достижения обещанных выгод использования методов террора и лжи. Сразу заметим, что желаемых выгод получить так никогда и не удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188