ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Улучшение объяснялось частично естественным, а частично и юридическими факторами: рост рождаемости после бедствий, катастроф или голода – это явление естественное: и частота половых сношений и способность к воспроизводству, которые резко пошли на убыль в голодные годы, потом восстанавливаются. Что касается второго фактора, то в 1936 году были официально запрещены аборты, а противозачаточные средства перестали продаваться. Были предприняты и другие подобные меры.)
Из официальной цифры переписи в 170 467 186 долю Украины составляет цифра в 28 070 404 (против 31 194 976 по переписи 1926 года). Нет никакого способа определить, как распределяются эти добавочные по сравнению с западной цифрой 3,4 миллиона в сумме 170,5 миллиона по национальным показателям. Поэтому обычно предполагают, что численность каждой национальной группы пропорционально завышали (хотя лучшая тактика сокрытия фактов могла бы продиктовать и сознательное приписывание Украине из-за ее особенно низких показателей более высокой цифры, чем остальным республикам).
Если на долю Украины не выпало бы добавочного завышения, то подлинной цифрой численности ее населения в 1939 году была бы 27 540 000. Тогда бы 31,2 миллиона в 1926 году выросли бы до 38 миллионов в 1939-м. И в этом случае потери равнялись бы 10,5 миллиона. Если на долю нерожденных детей отвести 1,5 миллиона, то потери на Украине вплоть до 1939 года составили бы 9 миллионов человек.
Но эти 9 миллионов не являются показателем одной только смертности. К 1939 году на украинцев, живущих вне пределов Украины, оказывалось очень сильное давление с целью, чтобы они записывались русскими – и значительное число украинцев осуществило этот переход в другую национальную группу. Советский демограф признает, что за период между двумя переписями, 1926-м и 1939 гг., «низкий коэффициент роста (!) в численности украинцев объясняется снижением естественного прироста, которое явилось результатом плохого урожая на Украине» в 1932 году», но добавляет при этом, что люди, «которые прежде считали себя украинцами, в 1939 году записались русскими»[ В.Н.Козлов в: «История СССР», №4, 1983, с.21.
]. Нам, например, говорили, что люди с поддельными документами часто меняли свою национальность, поскольку украинцы были всегда на подозрении у милиции[ С.Пидхайни, т. 2, с.594.
].
Все сказанное относится не столько к Украине, сколько к украинцам, проживающим в других местах СССР. Таких было 8 536 000 в 1926 году, из них 1 412 000 – на Кубани. Остатки кубанских казаков безусловно были зарегистрированы теперь как русские, но численность их оказалась намного ниже, чем в 1926 году. В других местах это определялось силой давления на каждого отдельного человека и было, несомненно, затяжным процессом – даже по переписи 1959 года было еще более 5 миллионов украинцев, проживавших в СССР не на территории Украины. Если предположить, что количество украинцев, записавшихся русскими, составляет 2,5 миллиона, то мы получим: 9 минус 2,5 равняется 6,5 миллиона умерших.
Если из этой цифры вычесть 500 000 украинцев, погибших в период раскулачивания в 1929–1932 гг., то на долю умерших от голода остается 6 миллионов.
Эту цифру надо разделить на 5 миллионов умерших на самой Украине и 1 миллион – на Северном Кавказе. Цифра погибших в этот период неукраинцев, возможно, не превышает одного миллиона. Таким образом, общее число умерших от голода составляет приблизительно 7 миллионов, из которых три падает на детей. Как мы уже указывали, эти цифры минимальны.
* * *
Еще один ключ к цифрам умерших от голода, или, вернее, в самый страшный его период, можно найти в разнице между подсчетами Управления по делам переписи, осуществленными незадолго до переписи 1937 года, и действительными цифрами этой переписи. Цифра предварительных вычислений равна 168,9 миллиона[ И.Кравал в: «Плановое хозяйство», №12, 1936, с.23.
]; реальная – 163 772 000 – разница как раз в пять с лишним миллионов. Считается, что эта цифра образована количеством незарегистрированных смертей на Украине, начиная с конца октября 1932 года, хотя таких цифр не имелось в распоряжении составителей переписи; и эта цифра согласуется с другими цифрами, которые мы получили для умерших от голода в целом.
Можно произвести и целый ряд менее прямых вычислений количества умерших от голода, основываясь в том числе и на официальной утечке информации.
Так, американский гражданин, родившийся в России, который до революции был знаком со Скрыпником, посетил его в 1933 году и встретился так же и с другими украинскими лидерами. Скрыпник назвал ему «минимум» восемь миллионов, умерших на Украине и Северном Кавказе.[ А.Тавдул в: «Нью-Йорк Амернкан», 18 августа 1935.
] Глава ГПУ Украины Балицкий тоже сказал ему, что погибло 8–9 миллионов; Балицкий добавил при этом, что цифра эта была предъявлена Сталину, хотя в качестве приблизительной.[ Там же.
] Другой офицер Госбезопасности писал, что, возможно, на более раннем этапе ГПУ представляло Сталину цифру в 3,3–3,5 миллиона, умерших от голода[ А.Орлов, с.28.
]. Иностранному коммунисту называли цифру в 10 миллионов умерших в целом по СССР.[ А.Тавдул в: «Нью-Йорк Американ» от 19 августа 1935.
]
Другой иностранный рабочий на Харьковском заводе, где голод далеко не ушел еще в прошлое, слышал от местных властей, что Петровский допускает число в 5 миллионов, умерших от голода «на сегодняшний день».[ Ф.Бил, с.255.
]
Уолтер Дюранти сказал в британском посольстве в сентябре 1933 года, что «население Северного Кавказа и Нижний Волги сократилось за прошлый год на 3 миллиона, а население Украины – на 4 или 5 миллионов» и что ему представляется «весьма вероятной» общая цифра смертности в 10 миллионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Из официальной цифры переписи в 170 467 186 долю Украины составляет цифра в 28 070 404 (против 31 194 976 по переписи 1926 года). Нет никакого способа определить, как распределяются эти добавочные по сравнению с западной цифрой 3,4 миллиона в сумме 170,5 миллиона по национальным показателям. Поэтому обычно предполагают, что численность каждой национальной группы пропорционально завышали (хотя лучшая тактика сокрытия фактов могла бы продиктовать и сознательное приписывание Украине из-за ее особенно низких показателей более высокой цифры, чем остальным республикам).
Если на долю Украины не выпало бы добавочного завышения, то подлинной цифрой численности ее населения в 1939 году была бы 27 540 000. Тогда бы 31,2 миллиона в 1926 году выросли бы до 38 миллионов в 1939-м. И в этом случае потери равнялись бы 10,5 миллиона. Если на долю нерожденных детей отвести 1,5 миллиона, то потери на Украине вплоть до 1939 года составили бы 9 миллионов человек.
Но эти 9 миллионов не являются показателем одной только смертности. К 1939 году на украинцев, живущих вне пределов Украины, оказывалось очень сильное давление с целью, чтобы они записывались русскими – и значительное число украинцев осуществило этот переход в другую национальную группу. Советский демограф признает, что за период между двумя переписями, 1926-м и 1939 гг., «низкий коэффициент роста (!) в численности украинцев объясняется снижением естественного прироста, которое явилось результатом плохого урожая на Украине» в 1932 году», но добавляет при этом, что люди, «которые прежде считали себя украинцами, в 1939 году записались русскими»[ В.Н.Козлов в: «История СССР», №4, 1983, с.21.
]. Нам, например, говорили, что люди с поддельными документами часто меняли свою национальность, поскольку украинцы были всегда на подозрении у милиции[ С.Пидхайни, т. 2, с.594.
].
Все сказанное относится не столько к Украине, сколько к украинцам, проживающим в других местах СССР. Таких было 8 536 000 в 1926 году, из них 1 412 000 – на Кубани. Остатки кубанских казаков безусловно были зарегистрированы теперь как русские, но численность их оказалась намного ниже, чем в 1926 году. В других местах это определялось силой давления на каждого отдельного человека и было, несомненно, затяжным процессом – даже по переписи 1959 года было еще более 5 миллионов украинцев, проживавших в СССР не на территории Украины. Если предположить, что количество украинцев, записавшихся русскими, составляет 2,5 миллиона, то мы получим: 9 минус 2,5 равняется 6,5 миллиона умерших.
Если из этой цифры вычесть 500 000 украинцев, погибших в период раскулачивания в 1929–1932 гг., то на долю умерших от голода остается 6 миллионов.
Эту цифру надо разделить на 5 миллионов умерших на самой Украине и 1 миллион – на Северном Кавказе. Цифра погибших в этот период неукраинцев, возможно, не превышает одного миллиона. Таким образом, общее число умерших от голода составляет приблизительно 7 миллионов, из которых три падает на детей. Как мы уже указывали, эти цифры минимальны.
* * *
Еще один ключ к цифрам умерших от голода, или, вернее, в самый страшный его период, можно найти в разнице между подсчетами Управления по делам переписи, осуществленными незадолго до переписи 1937 года, и действительными цифрами этой переписи. Цифра предварительных вычислений равна 168,9 миллиона[ И.Кравал в: «Плановое хозяйство», №12, 1936, с.23.
]; реальная – 163 772 000 – разница как раз в пять с лишним миллионов. Считается, что эта цифра образована количеством незарегистрированных смертей на Украине, начиная с конца октября 1932 года, хотя таких цифр не имелось в распоряжении составителей переписи; и эта цифра согласуется с другими цифрами, которые мы получили для умерших от голода в целом.
Можно произвести и целый ряд менее прямых вычислений количества умерших от голода, основываясь в том числе и на официальной утечке информации.
Так, американский гражданин, родившийся в России, который до революции был знаком со Скрыпником, посетил его в 1933 году и встретился так же и с другими украинскими лидерами. Скрыпник назвал ему «минимум» восемь миллионов, умерших на Украине и Северном Кавказе.[ А.Тавдул в: «Нью-Йорк Амернкан», 18 августа 1935.
] Глава ГПУ Украины Балицкий тоже сказал ему, что погибло 8–9 миллионов; Балицкий добавил при этом, что цифра эта была предъявлена Сталину, хотя в качестве приблизительной.[ Там же.
] Другой офицер Госбезопасности писал, что, возможно, на более раннем этапе ГПУ представляло Сталину цифру в 3,3–3,5 миллиона, умерших от голода[ А.Орлов, с.28.
]. Иностранному коммунисту называли цифру в 10 миллионов умерших в целом по СССР.[ А.Тавдул в: «Нью-Йорк Американ» от 19 августа 1935.
]
Другой иностранный рабочий на Харьковском заводе, где голод далеко не ушел еще в прошлое, слышал от местных властей, что Петровский допускает число в 5 миллионов, умерших от голода «на сегодняшний день».[ Ф.Бил, с.255.
]
Уолтер Дюранти сказал в британском посольстве в сентябре 1933 года, что «население Северного Кавказа и Нижний Волги сократилось за прошлый год на 3 миллиона, а население Украины – на 4 или 5 миллионов» и что ему представляется «весьма вероятной» общая цифра смертности в 10 миллионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188