— Я надеюсь, и если это случится, никто не помешает мне убить это пресмыкающееся.
— Никто и не сделает такой попытки, пусть мой брат будет в этом уверен. В другой раз я расскажу вам, как могло случиться, что этому человеку позволили беспрепятственно удалиться, в то время как нам угрожает засада, им организованная. А сейчас не будем терять времени на пустые разговоры. Воины моего племени находятся на своих постах и ждут только сигнала начать сражение. Мои белые братья все так же согласны следовать за мной?
— Конечно, вождь! Мы здесь для этого, вы можете рассчитывать на нас.
— Хорошо, но я обязан предупредить моих братьев, что они подвергаются большой опасности.
— Ба-а! — возразил на это Чистое Сердце. — Они будут желанными гостями. Разве мы не привыкли к опасностям?
— Тогда на коней — и в путь! Мы должны обмануть обманщиков.
— Но разве вы не опасаетесь того, что Голубая Лисица поднимет тревогу и предупредит своих, что хитрость его открыта? — спросил Чистое Сердце.
— Нет, он этого не может сделать — он дал клятву.
Охотники не настаивали на своем утверждении, зная, с какой точностью и с каким благоговением индейцы держат клятвы, которые дают друг другу, и честность, с которой они держат слово. Ответ Черного Оленя убедил их, что им нечего опасаться вождя апачей; кроме того, он удалился в направлении, противоположном тому, где скрывались его товарищи.
Лошади были тотчас подняты, с них сняли опутывающие их веревки, и отряд тронулся в путь.
Дорога, по которой ехали охотники, пролегала между двумя оврагами, поросшими густой травой, длина ее достигала двух километров, и оканчивалась она развилкой. Здесь охотники на минуту остановились.
В этом месте, известном у индейцев под названием Лосиного Перегона, Черный Олень назначил свидание сорока лучшим воинам-команчам, которые должны были присоединиться к белым и действовать вместе с ними.
Все произошло так, как хотел вождь. Не успели охотники подъехать к развилке, как команчи высыпали из кустов, за которыми ранее скрывались, и приблизились к Черному Оленю. Были сделаны последние распоряжения, отряд построился в две колонны и двинулся в поход, выслав вперед разведчиков, которые должны были внимательно осматривать росший у дороги кустарник.
Отряд шел почти целый час, и ничто не привлекло его внимания, как вдруг позади раздался выстрел, и почти тотчас же, точно по сигналу, выстрелы стали раздаваться с обеих сторон дороги. Вокруг команчей и белых охотников засвистел град ружейных пуль, и они были осыпаны целой тучей стрел. Потеряв в первый же момент несколько человек, отряд пришел в легкое замешательство — непременное следствие неожиданной атаки.
С согласия Черного Оленя Чистое Сердце принял на себя командование отрядом. По его приказанию воины разделились на маленькие группы и отступили к развилке, где неприятель не мог атаковать, не обнаружив себя.
К сожалению, во время перемещения отряда Чистого Сердца была допущена серьезная ошибка. Отряд двигался чересчур быстро, и развилка осталась далеко позади него, а потому при отступлении неприятельский огонь преследовал его по всей линии. Чистое Сердце приказал воинам расстроить ряды и идти врассыпную — маневр, часто используемый в Европе. Всадники тотчас же рассыпались в разные стороны, пытаясь пересечь овраги, за которыми скрывались апачи, но поражаемые пулями и осыпаемые стрелами, которые индейцы пускали с неподражаемой ловкостью, команчи и белые вынуждены были бросить лошадей, надеясь на то, что пешими от дерева к дереву, шаг за шагом смогут ускользнуть от невидимого неприятеля, который проявлял в этой атаке настойчивость, обычно несвойственную диким племенам, у которых успех сражения чаще всего зависел от первого натиска.
Когда отряд достиг развилки, Чистое Сердце приказал ему построиться в каре. До этой минуты апачи хранили молчание, не было слышно ни одного боевого клича, ни один лист не шелохнулся в кустах, не раздалось ни одной команды. Вдруг перестрелка прекратилась, и снова воцарилось молчание. Охотники и команчи переглянулись с удивлением, граничившим с ужасом. Они попали в ловушку, расставленную неприятелем.
Наступил столь страшный момент, что его не может описать ни одно перо. Со всех сторон, справа и слева, сзади и спереди раздались крики, свист, звуки дудок, и апачи ринулись на неприятеля.
Команчи были окружены.
Им ничего не оставалось больше делать, как мужественно умереть.
При этом страшном зрелище невольный трепет пробежал по рядам смелых воинов, но он тотчас же сменился покорностью судьбе: они поняли, что гибель их неминуема. Чистое Сердце и Черный Олень не теряли хладнокровия. Они, по-видимому, еще надеялись на что-то.
Но на что?
ГЛАВА XVI. Танец скальпа
Мы далеки от мысли давать какие-либо оценки по поводу битвы двух диких племен в далекой пустыне. Убеждение, что индейцы всего лишь дикари, звери с человеческим обличием, которых надо истреблять, как диких животных, всеми доступными средствами, даже если те противоречат соображениям гуманности, слишком укоренилось в цивилизованных народах, чтобы мы могли хотя бы попытаться защитить их. А между тем сколько хорошего можно было бы сказать в защиту этого несчастного народа, угнетаемого с тех пор, как европейцы открыли Америку. Легко доказать, что перуанцы и мексиканцы, которых так высокомерно называют варварами грабящие их жалкие авантюристы, были в эпоху своего покорения гораздо цивилизованнее своих притеснителей, имевших перед индейцами только то преимущество, что умели владеть огнестрельным оружием и ходили закованными с головы до ног в железо, тогда как последние употребляли в качестве оружия гораздо более безобидные стрелы и одевались в бумажные ткани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94