Дон Мельхиор вздохнул: он прекрасно понимал основательность этих слов.— Зачем впадать в отчаянье! — вскричала донна Эмилия, стремительно поднимаясь. — Нас трое, и если принять во внимание трепет, какой чувствуют при виде меня индейцы, бегство может удастся нам.— Мама! Мама! — сказала молодая девушка с мольбой, — отгоните эту мысль. Увы! Бегство невозможно, вы знаете это хорошо. Мельхиор сам это сознает так же, как мы!Молодой человек опустил голову.— Если я не могу спасти вас, сеньорита, — отвечал он, — то могу зато умереть с вами!— Умереть с нами! — вскричала она пылко. — О! Нет, этого не будет, я не хочу!— Такова была моя надежда! — сказал он.— Хорошо, Мельхиор, — заметила донна Эмилия, — но не бойтесь за нас. Индейцы не осмелятся осуществить их ужасные угрозы.— Мама, вы ошибаетесь, наша смерть решена, она близка: условия, предъявленные нашим похитителем, принуждают нас умереть.— Правда, — с унынием пробормотала донна Эмилия, — что делать, боже?!— Бежать! — вскричал решительно дон Мельхиор.— Нет, — возразила молодая девушка, — этот проект неосуществим. Если вы чудом пробрались к нам, то нам не удастся пройти через индейский лагерь, избежав встречи с часовыми. Эта попытка только ускорила бы нашу смерть.— Но, сеньорита, — сказал дон Мельхиор, прислонясь к стене, — так как вы отказываетесь бежать, я возвращусь к своему первому решению.— И это решение?— Умереть с вами!Молодая девушка сделала шаг вперед и, обернувшись к донне Эмилии, вскричала с тоской:— Слышите, мама? Слышите, что говорит дон Мельхиор? Я не хочу, чтобы он умер, я не хочу этого! Прикажите ему уйти.— Зачем мне приказывать ему? — холодно отвечала донна Эмилия, — дон Мельхиор был всегда нам предан. Он хочет умереть с нами. Ни ты, ни я не имеем права препятствовать ему!— Я этого требую, говорю вам, требую!— А почему, дочь моя?— Почему, — вскричала она, обезумев от горя, — почему, мама? Потому, что я люблю его, и не хочу, чтобы он умер!Донна Эмилия оцепенела на мгновенье, узнав об этой любви, которую она боялась подозревать. В ней произошел буквально переворот. Свет озарил ее мозг, и, положа руку на плечо молодого человека, она сказала тихим, глухим от слез голосом:— Уезжайте, дон Мельхиор, моя дочь любит вас: вы не должны умирать!— Благодарю! Благодарю, мама! — вскричала молодая девушка, падая в ее объятия и пряча голову на ее груди.— О, дайте, дайте мне умереть с вами! — сказал молодой человек, с мольбой складывая руки.— Нет, — возразила донна Эмилия, — уезжайте, так надо!— Ночь проходит, я вас умоляю, Мельхиор, — вскричала молодая девушка, — уезжайте!Но молодой человек продолжал колебаться: страшная борьба происходила в его сердце.— Вы этого хотите? — произнес он нерешительно.— Во имя нашей любви, я приказываю вам это!— Да будет ваша воля. Благословите тогда меня, так как я возвращусь и сделаю для вашего спасения невозможное!Донна Эмилия вытерла слезы, которые невольно оросили ее лицо.— Будь благословен, сын мой — сказала она прерывавшимся от рыданий голосом, — один бог знает будущее. Мельхиор, благодарю вас за то, что вы не покинули нас! Обнимите же свою невесту. Может быть, этот первый поцелуй будет и последним!Молодые люди упали в объятия друг друга.— Теперь прощайте, — продолжала донна Эмилия, — уезжайте, так надо!Дон Мельхиор с трудом оторвался от молодой девушки.— О, не прощайте, — вскричал он с загоревшимся надеждой взором, — не прощайте, а до свидания! — и, шатаясь, вышел.— Мама! Мама! — вскричала донна Диана, горестно бросаясь в объятия донны Эмилии, — о, теперь я хочу умереть!— Бедное дитя! — произнесла мать, покрывая ее поцелуями, — потерпи, осталось страдать только несколько часов! Глава XLI. Засада Сержант понял бесполезность дальнейших поисков пленного, который, как он предполагал, спрятался среди непроходимых обломков скал, окаймлявших реку. Поэтому он решил продолжать путь, строго наказав солдатам держать в строгом секрете бегство пленника и желая сам передать обо всем случившемся генералу.Час спустя, он вступил в ущелье и соединился с армией.Генерал Сандоваль, имея под своей командой около двадцати пяти тысяч человек, тотчас же понял, как окружил Когагуилу, что с такими плохо вооруженными, плохо дисциплинированными солдатами, при недостатке необходимых снарядов для правильного ведения осады, он никогда не овладеет городом, защищаемым опытным гарнизоном, находившимся под управлением лучших генералов испанской армии. Поэтому он обратил осаду в блокаду, стараясь прервать всякое внешнее сообщение города, в надежде, что тот, принужденный голодом, сдастся.Вскоре он получил депешу от генерала Итурбидэ. Последний, отдав подробный отчет о происшедших делах, которые в несколько дней изменили положение дел и уничтожили власть Испании на всем пространстве вице-королевства, извещал его, что испанцы владели теперь только двумя клочками мексиканской территории, крепостью Сент-Жан-д'Уллоа в Вера-Круз и городом Когагуилу, столицей провинции того же имени.Сент-Жан-д'Уллоа мало беспокоила нового главу мексиканского правительства, так как испанцы, запершиеся в крепости и совершенно изолированные от мира, не могли иметь никакого влияния на дела страны, если бы им и удалось еще долго продержаться. Не то было с Когагуилу. Провинция, столицей которой был этот город, принадлежала к одной из самых богатых в Мексике. Это была гористая, богатая лесом местность. Ловкий предводитель мог созвать сюда недовольных, число которых было значительным, организовать партизан, продлить войну и дать время испанскому правительству оправиться от столбняка и попытаться вернуть богатые земли, ускользавшие из-под его власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98