Там сахем и Курумилла расстались со всей предписанной индейскими обычаями церемонией, потом Красный Нож возвратился медленными шагами и задумчиво сел к советному огню.
Вечером, перед закатом солнца, вожди, которые устроили между собой большой совет, встали и вошли в хижину, занимаемую Курумиллой.
— Добро пожаловать, — сказал он, приветливо улыбаясь.
Воины молча поклонились и по молчаливому приглашению вождя присели кругом огня и закурили свои трубки.
Когда трубки были докурены, после непродолжительного молчания Красный Нож поклонился Курумилле и начал говорить.
— Воины кайены, — сказал он, — выслушав слова сахема Акассов, размышляли много часов вокруг советного огня насчет того, какое решение принять. Курумилла мудрый, верно он знает, что только женщины и дети, не имеющие способностей и опытности воинов, решают легко и не обдумывая свои решения, потому что они не могут и понять, что из этого может выйти, но кайены не так действуют, потому что они мужчины; вот что говорят вожди, великие храбрецы этого племени: Курумилла любит своих братьев черноногих; когда он говорил на совете, то все слова, исходящие из его уст, были внушены ему его сердцем, и совет его надо принять в соображение.
Искатель следов друг краснокожих; постоянно он им помогает и их поддерживает; ему не нужна их помощь; это они должны желать его покровительства. Курумилла говорит правду, его друг не дал ему никакого поручения. Кайены, у которых он гость, просят от него услуги, вожди желают видеть Искателя следов, пусть он придет в лагерь; если б они знали, где его найти, они немедленно пошли бы к нему, но Курумилла знает стоянку своего друга, он пойдет к нему и скажет: Искатель следов! Твои сыны Пиканы имеют толстую оболочку на сердце, они умоляют тебя поддержать их, они просят твоей помощи против врагов, приди к ним как можно скорее, пусть твое присутствие их утешит и радость заменит место горести в их сердцах, которая в последнее время неотступно пребывает с ними и поглощает их.
— Слова моего брата сахема раздались в моих ушах, — с особенною сладостью ответил Курумилла, — то, что желают кайены, Курумилла сделает сегодня же ночью. Облако, лежащее на сердцах моих сынов, должно быть скоро рассеяно; через час Курумилла покидает лагерь своих братьев, доверяя их чести бледную молодую девушку, приведенную им. Я сказал все.
— Молодая бледнолицая девушка — сестра кайенов, — ответил с благородством Красный Нож. — Она под покровительством тотема нашего племени. Никакая опасность не постигнет ее, если б Курумилла даже в продолжение целого месяца был далеко от своих друзей.
Через час, т. е. когда ночь окончательно воцарилась, Курумилла покинул лагерь, как он это обещал.
Мы уже в предшествующей главе объяснили, как Курумилла и Валентин Гиллуа, несмотря на расстояние полумили, успели переговорить и передать друг другу все необходимые подробности, подражая крику разных животных.
Немного до восхода солнца Курумилла вернулся в лагерь черноногих.
Красный Нож, их первый сахем, спрятавшись за укрепления, ожидал прихода вождя.
— Что сказал мой отец, Искатель следов? — спросил сахем черноногих, раскланиваясь с вождем.
— Искатель следов, — ответил Курумилла, — сказал вам вот что: Я не буду глух к призыву моих красных детей; когда солнце поднимется далеко на небо и тень исчезнет с деревьев, я приду в лагерь черноногих.
— Хорошо, — ответил приветливо сахем, — мой брат честно исполнил свое обещание, я его благодарю. Искатель следов будет встречен как следует его красными детьми.
В эту минуту приподнялась пола одеяла, служащего дверью в палатку донны Долорес де Кастелар, и молодая девушка показалась.
Хотя она и знала, что находится в безопасности между индейцами, порученная им Курумиллой, но неопределенность положения, в котором она все еще находилась, наполняла горечью сердце молодой девушки; в продолжение целой ночи она не спала от возбуждения после тех происшествий, героиней которых она была несколько часов тому назад, и той бешеной скачки по горам и оврагам.
При первых лучах рассвета донна Долорес вышла, чтоб освежить свой горячий лоб холодным утренним ветерком. Она приблизилась к двум сахемам и поклонилась им с приветливой грустной улыбкой.
Красный Нож с той грацией и любезностью, которая врождена краснокожим, поклонился молодой девушке с почтением и спросил ее дружелюбно, как она провела эту ночь. Чтоб ее окончательно успокоить, он еще раз повторил, что ей более нечего бояться своих врагов, что она никогда более не попадет в их руки.
— Я вам так благодарна, вождь, — ответила она, — но, — прибавила молодая женщина, и взгляд ее блеснул мрачной решимостью, — если бы, несмотря на ваше всемогущее покровительство, этим бандитам удалось еще раз меня захватить, они найдут меня только мертвой. Я скорей убью себя, чем опять сделаюсь их пленницей.
И значительным движением она откинула полу своего сарапе и показала ручку длинного кинжала, заткнутого за поясом.
— Моя дочь очень отважна, — ответил Красный Нож, — но это оружие бесполезно, она под покровительством тотема нашего племени, мои воины будут за нее сражаться.
Мы теперь прибавим в скобках, что мы не знаем, почему большое количество старых и современных писателей пропагандировали совершенно ошибочное мнение и постыдную клевету, что индейцы бесчестно поступают с белыми женщинами; необходимо опровергнуть это мнение.
Первый пропагандист этой клеветы был барон де ла Контан в своих вымышленных записках, изданных в Канаде в 1715 году, он утверждал, что дамы из Квебека и Монреаля с живейшим любопытством ожидали всегда прихода диких в эти столицы Канады, когда те являлись продавать свой товар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60