После того как он повторил все это, что мы говорили, со всеми тремя деревьями, он соединил в одно весь мох, который собрал, и положил его у подножия того дерева, которое составляло вершину треугольника; и на этой куче мха, смешанного с листьями, он разбросил несколько маленьких камешков, как будто не нарочно, но для него они имели очевидное значение, потому что три или четыре раза он менял эти иероглифы. Сделав это, охотник осмотрелся кругом и, уверенный, что никто из любопытства не подсмотрел за ним, небрежно бросил ружье на плечо и быстро догнал, посвистывая, своих товарищей, которые продолжали свой путь.
Мы уже говорили, что Курумилла и Навая ушли до восхода солнца осматривать окрестности. Валентин дал своему другу особенные поручения, и, может быть, это для него он исполнил эту загадочную работу, которой он, как мы видели, предавался и которая, очевидно, была сигналом.
Впрочем, Искатель следов был слишком серьезного ума, чтоб терять время по пустякам.
Когда он догнал отряд, он ничего не сказал товарищам, а они не подумали расспрашивать его.
Путешествие, таким образом, продолжалось целый день без всякого, достойного внимания, происшествия; мы заметим только, что убили двух лосей, и это сделали не пулями, а стрелами.
Около пяти часов вечера, незадолго до захода солнца, охотники достигли места, где Валентин Гиллуа решился устроить на ночь лагерь.
Этим местом, как и всегда, была довольно обширная поляна.
Навая, прикорнув у зажженного им огня, небрежно курил, ожидая прихода товарищей.
Что же касается Курумиллы, его не было.
Валентин Гиллуа не сделал никакого замечания на его счет и не казался удивленным, не видя его.
Ночевка их недолго устраивалась.
Два или три зажженных огня поддерживались целую ночь. Потом каждый, поужинав, что имел, заворачивался в мех и засыпал около огня, оставляя самого осторожного наблюдать за общим спокойствием. Охотники слишком привыкли иметь дело с опасностями, чтоб не принимать предосторожности.
Дон Пабло Гидальго, как самый молодой во всем отряде, назначен был Валентином в караул на первую очередь.
Около одиннадцати часов Искатель следов тихо приподнялся и осторожно подошел к караульному, так что если б тот и не спал, то едва ли бы услыхал.
Дон Пабло, мало привыкший к степной жизни и усталый от продолжительной ходьбы целый день, против воли заснул и спал от всего сердца.
— Мы прекрасно охраняемы, — прошептал старый охотник, улыбаясь и приближаясь, почти дотрагиваясь своим лицом до лица оригинального караульного, которого, впрочем, он не разбудил.
Охотник одну или две минуты, казалось, серьезно размышлял, потом проскользнул в кусты и моментально исчез.
Как только он миновал поляну, то, бросив взгляд на небо, как бы для того, чтоб удостовериться в направлении, которое следовало принять, он удалился большими шагами, как человек, который не боится ошибиться и отлично знает, куда идет.
Он шел недолго.
Через полчаса он остановился у утеса, возвышавшегося на берегу потока, над которым он наклонялся, образовывая свод, что придавало ему вид переломленного пополам серпа; потом, убедившись, что ружье в порядке, охотник положил указательный палец в рот и, подражая тихому и грустному крику голубой синицы, два раза прокричал, как единственная птица этой местности, которую слышно ночью в пустыне.
Почти в ту же минуту, такой же крик послышался в очень близком расстоянии, и тень человека выплыла из темноты в двадцати шагах от места, где стоял Валентин.
Человек этот решительно подошел к нему, держа в доказательство необыкновенного, в подобном месте и при таких обстоятельствах, доверия ружье на спине и продолжая курить сигаретку.
— Меня не обманули, — сказал Валентин, и черты его лица расправились, он улыбнулся той молчаливой улыбкой, к которой он так привык в степи.
В две или три минуты незнакомец перешел расстояние, отделявшее его от Валентина.
Оба человека подали друг другу руки, как старые знакомые, хотя по тому, как они рассматривали друг друга исподтишка, было видно, что они встретились в первый раз.
— Ну что? — спросил Валентин.
— Через час после вашего прихода я встретил начальника; он разбирал загадку, которую вы ему оставили на вашем пути; это он мне сказал, что я встречу вас здесь и когда я здесь должен находиться.
— Отчего он не сопровождал вас, сеньор?
— Я не знаю, сеньор Искатель следов, — отвечал другой, улыбаясь, — я прибавлю, если позволите, что, вероятно, вы это лучше меня знаете; начальник мне сказал только, что вы ему дали поручение, по которому он должен вернуться.
— Это так; я боялся только, что он не совсем понял мои поручения, — сказал Валентин.
— О! Что до этого касается, — не сомневайтесь! Начальник разобрал ваш сигнал, как мне показалось, так же легко, как будто он читал книгу; теперь я здесь, сеньор, и к вашим услугам.
— Говорите, сеньор, я вас слушаю, — ответил охотник ласковым тоном.
Молодой человек, казалось, размышлял несколько секунд, потом начал голосом, слегка дрожащим от волнения:
— Если б я находился в присутствии другого человека, а не знаменитого Искателя следов, если б я мог подозревать, что в сердце этого человека есть другие чувства, кроме тех, которые сделали из него царя степей и перед личностью которого с уважением преклоняются и белые, и красные, я бы ему сказал: сеньор, я восемь или десять раз более чем миллионер; благодаря рудам, которые я имею в Сонорских Штатах и в Шигуагуа, я мог бы быть еще богаче, чем в настоящее время; окажите мне услугу, которую я от вас ожидаю, услугу настолько для меня важную, что для того, чтоб самому ходатайствовать перед вами, я не колебался пройти более трехсот миль по пустыне, где на каждом шагу сторожила меня смерть, и это громадное богатство мы разделим пополам, или пусть самая большая часть, если желаете, принадлежит вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60