Солнце быстро клонилось к горизонту, тени деревьев становились все длиннее, ночной ветер пробегал временами по деревьям девственного леса, который тянулся насколько глаз мог видеть по обеим сторонам тропинки и по берегу реки. Аллигаторы, покинув берег, где они грелись на солнце, тяжело и медленно ползли к глубокой Рио-Хиле.
Лошади и всадники, изнемогая от долгого и утомительного пути, двигались вперед с большим трудом, как вдруг Единорог, опередивший отряд на сотню ярдов, круто повернул лошадь и поскакал к своим товарищам. Те остановились и стали ждать его приближения.
— Что там такое? — спросил Сын Крови, когда вождь подъехал к нему. — Брат мой увидел что-нибудь, что причинило ему беспокойство?
— Да, — коротко ответил индеец.
— Я жду, чтобы брат мой объяснился.
— В прерии не все спокойно, — сказал индеец торжественным тоном. — Ястребы и белоголовые орлы описывают большие круги, лани и бизоны бегают в страхе, а антилопы несутся со всей быстротой своих ног по направлению к северу .
Сын Крови нахмурил брови и несколько минут оставался безмолвным. Мексиканцы с беспокойством смотрели на говорившего. Наконец Сын Крови поднял голову.
— Что заключаете вы из этих знаков? — спросил он предводителя команчей.
— Вот что: апачи снуют по прерии, они многочисленны, потому что покой прерии нарушен на большом пространстве.
— Почему вы думаете, что это апачи, а не кто-нибудь другой? — спросил Сын Крови. — Разве гамбусинос не могут точно так же, как и индейцы, вызвать в прерии замеченное вами волнение?
Воин отрицательно покачал головой.
— Это апачи, — сказал он решительно, — теперь не время для больших охот, люди не тревожат животных в это время года, и те это прекрасно знают и, избегая их, не обращаются в отчаянное бегство, уверенные в том, что их не будут преследовать. Гамбусинос ездят или поодиночке, или по два — по три человека, стараясь не спугнуть дичь. Но апачи — бессмысленные собаки, они, как волки, на которых они похожи, рыщут по прерии многочисленными стаями. Они, вместо того, чтобы идти походным шагом, как другие воины, носятся по прерии как ураган, сокрушая, сжигая и уничтожая все на своем пути.
— Это правда, — пробормотал Сын Крови, — ваша прозорливость не обманула вас. Это наверняка апачи.
— Это так! А что теперь намерен делать брат мой? Глаза Сына Крови сверкнули мрачным огнем.
— Мы будет с ними сражаться, — сказал он. Индеец незаметно шевельнул головой.
— Нет, — сказал он, — это не годится. Мы не должны сражаться в это время.
— Так объясните же нам наконец вашу мысль, caspita! — с нетерпением воскликнул Сын Крови.
Индеец улыбнулся.
— Брат мой горяч, — сказал он. Сын Крови, устыдившись своей вспышки, снова овладел собой.
— Простите меня, вождь, — сказал он. — Я был не прав. — И говоря это, он протянул индейцу руку, которую тот крепко пожал.
— Брат мой мудр, — сказал он, — я знаю, что он не желал оскорбить друга.
— Говорите, вождь, время дорого. Объясните ваш план.
— Позади этого холма находится селение Единорога, — сказал вождь. — Воины останутся здесь, пока он съездит туда, чтобы узнать, что там происходит.
— Хорошо. Брат мой может ехать. Мы подождем. В прерии длинные разговоры не в обычае. Минуты там слишком дороги, чтобы их терять на напрасную трату слов. Индеец пришпорил лошадь и ускакал. Вскоре он скрылся из глаз своих товарищей.
— Какого вы мнения о том, что говорил вождь? — спросил генерал.
— Это очень серьезно, — отвечал Сын Крови. — Индейцы необыкновенно чутки к тому, что происходит в прерии. Ими в этом случае руководит инстинкт, никогда их не подводивший. Этот индеец один из самых умных среди всех, кто мне знаком. Я знаю только двоих людей, способных сравниться с ним. Один из них — этот ужасный разбойник Красный Кедр, другой — Валентин, которого сами индейцы назвали Искателем Следов.
— Так ваше мнение, стало быть… — сказал дон Мигель.
— Ждать результата попытки Единорога… До его селения отсюда не более часа езды.
— Но, в таком случае, зачем же нам останавливаться?
— Индеец никогда не возвращается домой, не убедившись предварительно, что там все благополучно. Кто может предугадать, что случилось в его отсутствие.
— Это справедливо. Тогда подождем, — сказал асиендадо с тяжелым вздохом.
— Будем ждать, — пробормотал генерал.
Прошел целый час. Охотники сидели неподвижно как статуи на своих лошадях, держа ружья наготове.
Тем временем солнце уже погрузилось в волны огненных паров, с неба быстро спускались тени и расстилались по прерии, как плотный саван. В небесной синеве одна за другой загорались звезды.
Единорог все еще не возвращался.
Охотники не обменялись друг с другом ни словом. Каждый из них, убежденный в глубине души в том, что положение их стало очень серьезным, предавался глубоким размышлениям.
Вдруг Сын Крови, взгляд которого не отрываясь смотрел в ту сторону, куда ушел команч, слегка вздрогнул и шепнул на ухо дону Мигелю:
— Вот он!
Действительно, вскоре в отдалении раздался стук конских копыт, постепенно приближаясь, и наконец показался и сам индейский вождь.
— Ну что же? — крикнул ему Сын Крови.
— Кутонепи и девушка с белым лицом находятся в селении. Охотник освободил молодую девушку.
— Ах! — воскликнул дон Мигель. — Благодарю Тебя, Господи!
Единорог с грустью посмотрел на него.
— Апачи преследовали его, — продолжал индеец, — ив настоящее время селение атаковано неприятелем, но друзья наши храбро защищаются.
— Поспешим к ним на помощь! — воскликнули мексиканцы.
Сын Крови обернулся к ним.
— Терпение, — сказал он. — Дайте вождю договорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76