Меткая Пуля медленно прошел стан с винтовкой в руке, высоко подняв голову и гордо осматриваясь вокруг. Индейцы, по-видимому, не обращали никакого внимания на присутствие среди них канадца и дали ему преспокойно уйти.
Когда охотник отошел на два ружейных выстрела от стана, он приостановился и стал размышлять, как ему поступить, чтобы выручить графа. В несколько минут его решение было принято, и он направился к укреплению скваттера тем беглым шагом быстрее лошадиной рыси, которым ходят люди, освоенные с прерией.
Когда Меткая Пуля дошел до плантации, Джон Брайт держал совещание с Ивоном и охотниками, которых прислал майор Мелвилл. Появление Меткой Пули вызвало громкое радостное «ура».
Американцы находились в порядочном затруднении. Как бы подробны ни были сведения, которые собрала миссис Маргарет о намерениях Серого Медведя и замыслах индейцев, все-таки ее отчет майору Мелвиллу был очень неполон по той естественной причине, что старейшины великого совета союзных племен держали свои совещания в глубочайшей тайне и Красный Волк, несмотря на свою проницательность и ловкость, с трудом уловил одну лишь небольшую часть плана, которым должны были руководствоваться вожди.
Разведчики, разосланные по всем направлениям, вернулись с грозными сведениями о передвижениях черноногих; индейцы, казалось, вознамерились теперь нанести решительный удар; все миссурийские племена отозвались на призыв Серого Медведя и теперь прибывали одно за другим, чтобы примкнуть к союзным силам, которые вначале состояли из тысячи человек, но мало-помалу достигли грозной цифры в четыре тысячи и, по всей вероятности, не остановятся на этом числе.
Невидимый неприятель окружил форт Макензи со всех сторон и преграждал всякое сообщение с другими фортами компании. Положение майора было крайне опасным.
Охотники находились в большом недоумении и уже несколько часов держали большое совещание, но не придумали еще никакого способа, достаточно действенного и удобоисполнимого, чтобы заставить индейцев снять осаду с форта.
Белые достигли владычества в Америке только посредством неприязни, которую разжигали между первобытными народами этого материка. Где туземцы действовали дружно, европейцы потерпели поражение, как, например, в Чили, где арауканы до сих пор составляют независимую республику и храбро отстаивают свои права; и семинолы в Луизиане только в последнее время были покорены после ожесточенной войны, веденной по всем правилам. Да много еще индейских народов могли бы мы назвать, если бы понадобилось подтвердить фактами наше мнение.
На этот раз краснокожие, казалось, осознали важность искреннего и крепкого союза.
Вожди соединившихся народов точно предали забвению вражду и зависть, существовавшие между различными племенами, чтобы истребить общего врага. Разумеется, несмотря на свою храбрость, американцы трепетали при мысли о предстоящей губительной войне с неприятелем, ожесточенным долгими притеснениями, когда пересчитывали, сколько их, и убеждались в своей малочисленности и бессилии против громадных полчищ, готовившихся подавить их.
Совещание, прерванное на минуту прибытием Меткой Пули, продолжалось с прежним жаром.
— Ей-Богу! — вскричал Джон Брайт, с гневом ударяя кулаком по колену. — Надо сознаться, что мне не везет, — как ни кинь, а все клин! Едва я успел устроиться тут, где все предвещало мне самые приятные перспективы, как вдруг против воли оказался увлечен в войну с этими проклятыми язычниками. Кто знает, как все это закончится? Для меня ясно только то, что мы оставим тут наши скальпы. Нечего сказать, большая радость для человека мирного, у которого только одна забота — честным трудом взрастить свою семью!
— Не о том теперь речь, — возразил Ивон, — надо освободить моего хозяина во что бы ни стало! Как?! Вы боитесь драться, когда это почти ваше ремесло и весь свой век вы только этим и занимаетесь, а я, известный трус, нисколько не боюсь рисковать скальпом, чтобы спасти своего господина?..
— Вы не поняли меня, дружище Ивон, я не боюсь драться с краснокожими — сохрани меня Бог бояться поганцев, которых презираю. Но позволительно, я думаю, честному и трудолюбивому землепашцу, как я, сокрушаться о последствиях войны с этими дьяволами. Я очень хорошо знаю, чем обязан вашему господину и, конечно, не задумаюсь бежать к нему на помощь, что бы из того ни вышло. Моим небольшим достоянием я обязан ему. Я не забыл этого, ей-Богу! И дам убить себя, но долг свой исполню!
— Ну вот, так-то лучше! — вскричал обрадованный Ивон. — Я знал, что вы не способны отступить.
— К несчастью, — вмешался Меткая Пуля, — все это нисколько не приближает нас к цели. Я не вижу средства помочь нашим друзьям. Эти краснокожие черти нагрянут на вас, как туча саранчи в июле; сколько ни убивай их, а они все-таки осилят нас численностью.
Эта печальная истина, вполне сознаваемая присутствующими, погрузила их в безмолвную грусть. Нельзя обсуждать физическую невозможность, ей можно только покориться. Американцы ожидали неминуемой катастрофы, и отчаяние их было соразмерно собственному бессилию. Вдруг снаружи раздался крик «к оружию!», повторенный несколько раз. Все вздрогнули, схватились за винтовки и выбежали на двор.
Крик, прервавший совещание, был призывом Уильяма, сына скваттера.
Джон Брайт все еще занимал вершину пригорка, на котором устроил свой лагерь по прибытии в эту местность; благодаря работам североамериканцев пригорок превратился в настоящий форт, способный выдержать не только внезапное нападение бродяг и воров, но даже устоять против значительных сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99