ровно так же я и тебя украл бы для него, о дева-Роза, кабы понадобилось; даже если бы пришлось мне подрубить и обрушить стропила Чертога Викингов. А откуда мне было знать, что Орлан отдаст тебя по доброй воле? Правду сказала ты, о дева благородная и непорочная; все мои деяния, как добрые, так и злые, совершаются ради других; так уж, должно быть, мне на роду написано.
Тут рассмеялся Халльблит и молвил:
– Или раздосадовали тебя, собрат по оружию, слова женщины, которая совсем тебя не знает? Она еще станет тебе другом, о Лис. Но скажи мне, любимая; мне казалось, что прежде ты Лиса не видела; так как же он помогал Орлану противу тебя?
– Однако же девушка сказала правду, – отозвался Лис, – то одна из моих уловок; являясь к ней, я изменял обличие, ибо отлично владею этим искусством; есть и другие в нашей земле, что умеют то же самое. Но что скажешь касательно побратимства с Орланом?
– Да будет так, – согласился Халльблит, – он мужественен и прямодушен, хотя и властен, и вполне под стать здешней земле. Не стану затевать с ним ссоры; тем паче что нечасто, надо думать, доведется мне видеть Остров Выкупа.
– А мне так и вовсе не придется, – отозвался Крошка Лис.
– Выходит, Остров тебе опротивел, потому что ты содеял здесь немало зла? – спросила Заложница.
– Нет, – отозвался рыжеволосый разбойник, – что мне зло, ежели отныне и впредь стану я творить только добро? Нет, люблю я эту землю. Похоже, тебе она кажется мрачной и унылой: черные скалы и черные пески, и безлесые долины, где гуляет ветер; но я знаю здешний край летом и зимою, под солнцем и в тени, в бурю и в затишье. Знаю, где жили отцы, и где сыны сынов их сынов давно лежат в земле. Плавал я по самым бурным заливам, взбирался на самые отвесные скалы; и можете поверить, что приветливым мнится мне лик острова, и духи гор пожалеют о моем отъезде.
Так сказал он, и Халльблит хотел уж было ответить, но к тому времени дошли они до поросшей травою впадины на дне долины, где Орлан уже подготовил земляной хомут. А именно, вырезал пласт дерна, так, чтобы оба края его соединялись с землей, и подпер его двумя древними копьями гномьей работы, чтобы можно было пройти под этой перемычкой. Завидев приближение тех двоих, Орлан их поприветствовал и молвил Халльблиту:
– Как оно сложится? Быть ли мне меньшим, нежели твой брат по оружию?
Ответствовал Халльблит:
– Ничуть не меньшим. Хорошо иметь братьев в иных землях.
Так что не стали они мешкать, но облеклись в военные доспехи и прошли под земляным игом один за другим; а затем встали рядом, и каждый взрезал себе руку, так что кровь всех троих смешалась и закапала на траву древней земли; и поклялись они друг другу в дружбе и побратимстве.
Когда же все было сделано, молвил Орлан:
– Брат Халльблит, когда лежал я с открытыми глазами в постели нынешним утром, подумалось мне, что поплыву я с тобою на корабле в Кливленд-у-Моря и поживу там недолго. Но вышел я из дому, и окинул глазом зеленую долину, что пролегла от одного склона холма до другого, и сверкающую реку, что струится к морю промеж них, и овец, и коров, и коней, что пасутся тут и там по обе стороны от воды; и поглядел я вверх на скалы и увидел, как выделяются они глубокой синевой на фоне заснеженных вершин, и подумал я о наших деяниях среди морских пучин и о славных ночных пирах под здешним кровом. И тут подумал я, что не оставлю своего народа даже на недолгое время, разве что позовут меня война да разбой. Так что доеду я с тобою до корабля, а затем – прощай!
– Оно хорошо, – отозвался Халльблит, – хотя могло бы сложиться и лучше. Повеселились бы мы с тобою вместе в чертоге Воронов!
Пока говорил он так, подоспели люди с лошадьми, а с ними – шесть девушек из числа тех, что Орлан подарил Халльблиту накануне ночью; две из них попросили отвезти их к родне за море; а остальные четыре рады были отправиться вместе с Халльблитом и Заложницей, и стать им сестрами в Кливленде-у-Моря.
Тут все вскочили на коней и поскакали вниз по долине в сторону гавани, и вновь пришедшие поехали с ними, так что в отряде набралось десятка два вооруженных мужей. Но когда проделали всадники полпути, завидели они у трех холмов на обочине дороги людей при оружии и в доспехах, что сверкали в лучах солнца. Тут рассмеялся Орлан и сказал:
– Стало быть, перемолвимся словом с Факелом Битвы?
И поскакали они прямо, не сворачивая; когда же подъехали к тем холмам, то разглядели, что перед ними и впрямь Факел Битвы с двумя десятками воинов; но, завидев, сколь велик числом отряд Орлана, они не тронулись с места. Тут громко расхохотался Орлан и закричал зычным голосом:
– Что такое, ребята! – рано же вы выехали нынче утром; или враг появился на острове?
И отступили перед ним воины, но кто-то из задних рядов воскликнул:
– Вернешься ли ты к нам, о Орлан, или новые твои друзья откупили тебя, чтобы водил ты их в битву?
– Не бойтесь, – отозвался вождь, – я вернусь еще до того, как пастухи сядут полдничать.
И отряд поскакал своим путем, и добрался до гавани, а там стоял у причала "Пламенеющий Меч", а рядом – нарядная, небольших размеров ладья, вполне готовая в путь; и челнок Халльблита накрепко прикреплен был к ней на буксире.
Тогда Заложница и Халльблит, и шестеро девушек поднялись на борт, и, распрощавшись с Орланом, отдали швартовы и направили ладью к устью гавани; но, прежде чем добрались отъезжающие до середины заводи, увидели они, как Орлан развернулся и поскакал вверх по долине вместе со своими дружинниками, и у каждого в руке сверкал обнаженный меч; и подумали они, уж не едет ли вождь сразиться с Факелом Битвы; а Лис молвил:
– Похоже, брат наш по оружию задумал доставить несколько неприятных минут тамошним разбойникам в засаде;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43