который так невозмутимо истязал вчера пленного ирокеза. Гуроны окружили всадников, теперь они были полны самых дружеских чувств к ним. Им не терпелось рассмотреть поближе белых незнакомцев. С высоты, сидя на лошади, казалось, что их разноцветные перья и завязанные на макушках пряди волос лихо отплясывают сарабанду.
- Я их ужасно боюсь, - прошептала госпожа Жонас. - Они очень похожи на ирокезов. А в общем, все они одного поля ягода.
Семейство Жонас было в отчаянии. Они, вероятно, еще более трагично, чем Анжелика, воспринимали эту встречу с французами-католиками, с этими извергами вояками, от которых им удалось бежать из Ла-Рошели ценою тысячи опасностей. Они молчали, стараясь не привлекать к себе внимания офицеров.
Впрочем, тех интересовали только двое: де Пейрак, чье лицо, скрытое маской, безумно их интриговало, и Анжелика. Хотя Анжелика очень устала и ее запыленное лицо затеняла широкополая шляпа, Пон-Бриан, глядя на нее, думал, что это самая прелестная женщина, которую он когда-либо встречал. Может, она и впрямь дьявол, но ее глаза сияли так ярко, что лейтенант не в силах был оторвать от нее взгляда.
Он испытал такое мощное потрясение чувств, увидев ее на лошади, - живую женщину, а не бесплотный призрак, что у него все еще стоял комок в горле и он никак не мог сосредоточить свои мысли на том положении - положении, между тем, достаточно затруднительном, - в которое он попал. Чем больше он смотрел на Анжелику, тем сильнее убеждался, что эта неожиданно вышедшая из лесов женщина прекрасна.
Лейтенант де Пон-Бриан был мужчина огромного роста, с ярким румянцем во всю щеку; видимо, принадлежность к древнему аристократическому роду придавала некоторое благородство его могучей фигуре, словно слепленной из одних мускулов. Он, несомненно, был рожден воином, а положение младшего сына в семье окончательно определило его судьбу. Пон-Бриан говорил низким сочным голосом и раскатисто смеялся. Это был не знающий усталости, храбрый, готовый ко всем испытаниям солдат, который, не задумываясь, бросался в самый опасный бой, но, хотя это был человек в расцвете сил, уже перешагнувший за тридцать, его ум сохранил юношескую незрелость… Тем не менее он командовал одним из наиболее важных французских сторожевых постов на реке Сен-Франсуа и пользовался огромным уважением у индейцев, населявших те места. Несмотря на гигантский рост и грузную фигуру, он обладал способностью двигаться так же бесшумно, как индейцы.
Анжелику начало раздражать его излишнее внимание. Было в этом здоровяке со странной кошачьей походкой что-то такое, что сразу насторожило ее. Минутами она жалела, что сегодня утром не разгорелся честный, открытый бой. Де Пейрак хотел вести мирные переговоры с французами, но она, Анжелика, всем своим существом, всем инстинктом, всей памятью восставала против любого соглашения с ними.
Неожиданно цепь гор, залитых ярким пламенем осени, оборвалась и в открывшемся просвете блеснула голубая поверхность воды. Не прошло и часа, как они выехали к реке…
Вблизи Кеннебек казался таким синим, что невольно возникало желание поднять глаза к бледному небу, словно сверху чтото могло отражаться в его водах. С радостью Анжелика почувствовала запах близкого человеческого жилья. И вдруг увидела форт. Вся просияв, она даже приподнялась в седле.
Форт был построен на холме, немного в стороне от реки, на площадке с вырубленным лесом, из которого, видимо, были напилены мощные столбы палисада. Ограда имела форму прямоугольника, и ее высота не превышала высоты крыш двух строений, над которыми лениво поднимался дымок. Участок, окружающий палисад, был весь перерыт и выглядел неряшливо, хотя его и покрывала зелень. Приглядевшись, Анжелика увидела, что пни от вырубленных деревьев не выкорчеваны и между их узловатыми корнями разбит огород. Это был первый клочок земли, возделанный руками человека, встретившийся им за несколько недель пути. Пересохшие губы Анжелики дрогнули в улыбке. Место ей нравилось. Она была счастлива, что после всех скитаний добралась наконец до своего дома.
Пон-Бриан смотрел на нее. Но сейчас Анжелика не замечала его пристального взгляда. Она с жадным любопытством разглядывала открывшийся ее взору Катарунк, над которым поднималось легкое облако дыма и пыли. Это было скромное обиталище, небольшой кусок земли, наивно огороженный среди бескрайнего леса, но они шли к нему столько долгих дней, не встретив на пути никаких следов рук человека, не считая жалких пустых вигвамов или берестяных лодок, брошенных гденибудь у реки; здесь они надеялись найти пусть самые примитивные, но такие желанные удобства человеческого жилья. Река около форта была очень широкая - настоящее озеро, блестящее и спокойное, по которому с легкостью стрекоз носились каноэ; одни летели к маленькому островку, другие скользили вдоль крутого берега, третьи возвращались к причалу у пляжа, полумесяцем выступающего вперед, где стояла целая флотилия прижавшихся друг к другу легких челнов.
Людей, управлявших этими лодками, а также и тех, кто суетился на берегу, было видно еще плохо, но с первого же взгляда становилось понятно, что жизнь в этом диком уголке бьет ключом, точно так, подходя к муравейнику, уже на расстоянии знаешь, обитаем он или нет.
Ниже по реке, на каменистом берегу, Анжелика заметила множество типи, над которыми белыми струйками медленно поднимался дымок, - место, вероятно, было защищено от капризных горных ветров.
О прибытии каравана возвестил протяжный крик; сразу же поднялся невообразимый шум и со всех сторон начали сбегаться индейцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30