Анжелика, все еще со щеткой в руке, попыталась уяснить для себя - что же это за воспоминание, которое она никак не могла облечь в слова.
- Почему вы так меня рассматриваете? Во мне есть что-то, что вас тревожит? - спросила больная, не открывая глаз.
- Простите меня, сударыня… Ничего особенного; наверное, я обратила внимание на то, как вы лежите. Может быть, вы с самого раннего детства воспитывались в монастыре?..
Помню, когда я сама была в пансионе, нам запрещали спать иначе, чем на спине, вытянувшись прямо, положив руки поверх одеяла.., даже зимой. Само собой разумеется, ничего этого я не выполняла. Я была очень непослушной.
- Ваша догадка верна, - сказала госпожа де Модрибур с улыбкой. - Всю свою юность я провела в монастыре, и, признаюсь, до сих пор могу заснуть только в той позе, за которую вы меня укоряете.
- Это отнюдь не укор. Где вы были пансионеркой?
- У урсулинок, в Пуатье.
- - В монастыре на улице Монте?
- В Пуатье монастырь урсулинок только и есть на улице Монте.
- Но я тоже там воспитывалась!. - воскликнула Анжелика. - Какое совпадение! Значит, вы из Пуату?
- Я родилась в Мальне.
- Рядом с лесом Мерван?
- У самой ложбины Жано. Знаете, там, где течет Руэ, - пояснила герцогиня де Модрибур, внезапно оживляясь. - Наш замок стоял на опушке леса! Огромные каштаны! Там у опавших каштанов и желудей такой запах, что их ароматом, кажется, можно насытиться. Осенью я готова была ходить часами, чтобы слышать их хруст под ногами.
Глаза ее сверкали, и легкий румянец окрасил щеки.
- На том берегу Руэ есть замок Машкуль, - проронила Анжелика.
- Да, - отозвалась молодая женщина. - И, понизив голос, добавила:
- Жиль де Ре? note 5.
- Проклятый.
- Приспешник Дьявола.
- Тот, кто убивал маленьких мальчиков, чтобы получить у Сатаны философский камень!..
- За свои преступления он был повешен в Нанте.
- Он самый! Жиль де Ре!..
И они вместе расхохотались. Можно было подумать, что они вспомнили общего приятеля.
Анжелика села у изголовья герцогини.
- Так значит, мы из одной провинции. Я родилась в Сансе, неподалеку от Монтелу, над Маре.
- Я восхищена. Но, прошу вас, займитесь опять вашей прической, - сказала Амбруазина, взяв щетку, брошенную Анжеликой на кровать. - Продолжайте, прошу вас. У вас необыкновенные волосы, словно у феи.
- В Пуату, когда я была маленькой, местные жители любили называть меня феей.
- Бьюсь об заклад, они подозревали вас в том, что в ночь полнолуния вы танцуете в лесу вокруг священного камня.
- Совершенно верно. Как вы догадались?
- В наших краях всегда есть по соседству какой-нибудь камень фей, - мечтательно проронила госпожа де Модрибур.
Было что-то пылкое и нежное в том взгляде, который она остановила на Анжелике.
- Странно, - прошептала она. - Меня настроили против вас. И вдруг я обнаруживаю, что вы мне так близки. Вы из Пуату, госпожа де Пейрак. Какое счастье!
- Кто же вас настроил против меня? - заинтересовалась Анжелика.
Ее собеседница отвела взор; она слегка вздрогнула и пояснила:
- О, вы знаете, отныне в Париже, если речь заходит о Канаде, имя вашего мужа поминается очень часто. Скажем, как живущего по соседству с владениями короля Франции. Держу пари, что о нем говорят и в Лондоне.
Герцогиня села, обхватив руками колени. В этой позе она казалась очень молодой, женщиной без жеманства, сбросившей тяжелый груз своих титулов и привилегий. Анжелика заметила, что она прижимает одну ладонь к другой жестом, который выдавал сдерживаемое ею сильное волнение, однако Амбруазина по-прежнему смотрела на Анжелику ясным взглядом.
И та подумала: «Может показаться, что на дне ее глаз таится золото. Издалека они кажутся совершенно черными, невозможно черными. Но вблизи они словно бы янтарные; да, решительно, в глубине ее глаз лучится золото».
Они молча наблюдали друг за другом. Герцогиня с полуулыбкой чуть запрокинула голову назад. В ее смелости и непринужденности было что-то заученное, нарочитое. Словно она приказала себе высоко держать голову, чтобы не поддаться желанию склонить ее, избегая чужих взглядов.
- Что касается меня, то мне вы кажетесь очень симпатичной, - заключила Амбруазина, словно отвечая на мысленно заданный вопрос.
- А почему бы мне и не быть симпатичной? - живо ответила Анжелика. - Кто же мог вам описать меня в черных красках? И кто может знать меня в Париже, знать, что я такое? Я приплыла сюда на корабле прошлой осенью и провела всю зиму в лесной глуши.:.
- Не сердитесь, - попросила Амбруазина, мягко кладя руку ей на запястье. - Послушайте, дорогая, что до меня, то я полагаю это восхитительным - прибыть в Новый Свет и встретить здесь вас и вашего мужа. Я не склонна слушать сплетни, пересуды и злословие. Как правило, я жду, когда смогу судить сама о тех людях, против которых меня пытаются настроить; и, быть может, желая оставаться независимой, а может, просто из духа противоречия - я ведь немного упряма, как и все в Пуату - я наперед оказываю им некоторое предпочтение.
Признаюсь вам кое в чем. Из Парижа Америка казалась мне необъятной, бесконечной, - она и вправду такая. И однако же я была уверена, что рано или поздно встречу вас… Да, некое предчувствие… Какая-то уверенность… В тот день, когда при мне произнесли ваше имя - это было незадолго до вашего отплытия - мне был голос: «Ты узнаешь ее!» И вот… Может быть, на то была воля Божья.
Она говорила, запинаясь, и в этом таилось свое очарование. Голос ее был нежным, слегка глуховатым, иногда он слабел, словно у нее прерывалось дыхание. Анжелика с удивлением отметила, что внимательно слушает герцогиню. За внешним она хотела бы выявить подлинное, скрытое ее лицо.
Не происходила ли неестественность герцогини - некоторая манерность, некоторое актерство - от усилия, совершаемого ею над собой, дабы восстановить связи с себе подобными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31