Большинство членов правления были их друзьями и знакомыми, но и они не могли сочувствовать им до бесконечности, в то время, как многие банки по всей стране, а в особенности в Техасе, терпели крах.
— Единственное, что можно сделать, — пояснил Чейз, — это попытаться убедить их, что для выплаты задолженности необходимо и дальше развивать бизнес. Только тогда мы выйдем из затруднительной ситуации.
— Это что, камешек в мой огород?
Чейз добродушно улыбнулся младшему брату:
— Я уже обзавелся любящей женой, дело за тобой, котяра!.. Сколько ты еще собираешься болтаться?
— Да, с этим, вероятно, пора кончать, — печально откликнулся Лаки.
— Сьюзан? — тотчас подхватил старший брат.
Сейчас воспоминания о Сьюзан вызвали у Лаки надсадный стон. А может, привязной ремень врезался ему в живот, причиняя боль.
— Чертова баба, — выругался Тайлер, до отказа выжав педаль «Мустанга», чтобы сократить расстояние между ним и мигающими хвостовыми огоньками несущейся впереди машины.
Он не совсем представлял себе, что будет делать, когда настигнет ее. Вероятно, просто потребует извинения за то высокомерие, с которым она взирала на него после окончания драки. А ведь он рисковал своей жизнью и здоровьем, чтобы спасти ее от насилия.
Женщины… Они всегда были его отравой и его удовольствием. Без них не проживешь. Лаки знал как дважды два, что не сможет обойтись без них. Он неоднократно давал обеты воздержания после особо горестных любовных приключений, прекрасно осознавая, что нарушит их при первой же возможности.
Он любил женщин — их одежду, украшения, запах. Любил их смех и их слезы, и даже, хотя это частенько раздражало его, их настойчивое внимание к частностям. Ему нравилось все, что отличало женщин от него самого.
Как бы там ни было — вне постели они сущая головная боль.
Взять хотя бы ту молодую разведенку в Маршалле. Она была жалобщицей и все время ныла до такой степени, что голос ее начинал причинять физическую боль, как гвоздь в заднице. Но в постели!.. В постели она мурлыкала.
Еще одна его недавняя пассия — «золотоискательница». Лаки при каждой встрече должен был дарить ей какую-нибудь безделушку, иначе она устраивала ему настоящий скандал. Только часы любви могли вернуть ей хорошее настроение. А та, другая — аптекарша? В постели она была умна и изобретательна, в любом другом случае не отличалась интеллектом от фонарного столба.
Сьюзан Янг. Умная и ловкая, может, даже слишком. Лаки подозревал, что отвергала сексуальные удовольствия только потому, что хотела видеть его у алтаря.
После беседы с Чейзом в то утро Лаки за ленчем встретился со Сьюзан в доме ее родителей… Отец девушки, Джордж, был управляющим банка, который давал кредиты «Тайлер Дриллинг». Семейство обитало во внушительном особняке на участке в полтора акра в самом центре города. Как только горничная убрала тарелки, Джордж вернулся в банк, а миссис Янг извинилась и поднялась наверх, оставив Лаки наедине со Сьюзан.
Лаки притянул девушку к себе и поцеловал. Оторвавшись от ее губ, он сказал:
— Слаще, чем клубничный торт Клары, — намекая на великолепный десерт, который им только что подала служанка.
— Иногда мне кажется, что я нужна тебе только для поцелуев.
Лаки перевел взгляд на ее маленькие груди, обтянутые блузкой, и накрыл одну из них ладонью.
— Нет, это еще не все…
Сьюзан отпрянула.
— Лаки Тайлер, как ты себя ведешь? Мама наверху, а Клара на кухне.
— Тогда пойдем куда-нибудь, — предложил он.
Чопорный, мрачный дом почему-то напоминал ему похоронное бюро. Неудивительно, что здесь Сьюзан не может дать волю чувствам.
— Мне надо съездить к Хендерсону, узнать, как идут дела. Почему бы тебе не проехаться со мной?
Девушка отвела взгляд.
— Ты ездишь слишком быстро и с опущенным верхом. У меня портится прическа!
— Милая, нам просто не удастся сохранить твою прическу, если мы займемся тем, что я имею в виду.
Он снова притянул ее к себе. На этот раз она ответила чуть активнее. Когда их губы разомкнулись, Лаки уже был готов, но Сьюзан быстро охладила его пыл, вспомнив об отце.
— Обещай, что не взбесишься, если я что-то скажу.
Жизненный опыт подсказывал, что ее слова сейчас непременно доведут его до бешенства, но тем не менее он дал такое обещание.
— Отец беспокоится, что я провожу с тобой так много времени.
— Это почему же? Он был довольно вежлив во время ленча.
— Он всегда вежлив.
— Так в чем же дело?
— Я должна заботиться о своей репутации, ты понимаешь…
— Вот как?
Сьюзан не остановила его, когда Лаки осмелился залезть к ней под юбку и погладить ее по бедру.
— Он поинтересовался твоими намерениями, а я ответила, что, честно говоря, не знаю.
Лаки уже совсем было потерял бдительность, ощущая негу девичьей кожи, но слово «намерения» тотчас отрезвило его. Он быстро отдернул руку и встал.
Теперь она уже не перестанет зудеть на эту тему!
— Конечно, папуля никогда не обсуждает со мной свои банковские дела, — продолжала Сьюзан с напускной наивностью, — но у меня создалось впечатление, что он боится дать заем неостепенившемуся человеку. Другое дело — если бы ты женился.
Лаки посмотрел на часы.
— Ох, я уже опаздываю. Жаль, что не уговорил тебя поехать со мной, но мне никак нельзя пропустить эту встречу. — Он направился к двери.
— Лаки!
— Да?
Подойдя поближе, Сьюзан встала на цыпочки и приблизила губы к его уху.
— Как думаешь, папочка увеличит тебе заем, если ты женишься?
Лаки криво улыбнулся и откланялся, пообещав появиться на обеде в семь тридцать. Он еще не был готов жениться ни на Сьюзан, ни на ком-либо другом. Нет, ни за что!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51