Я скорее всего вернусь поздно.
Адам сидел за столом в коляске и ужинал. Лила вела себя так, словно его вообще не было на кухне. Она приветливо махнула рукой дворецкому и выплыла в холл.
Ведя машину по извилистой горной дороге, Лила гадала, не слишком ли она перегнула палку.
Нет, не слишком, ответила она самой себе. Адам не воспринял ее слова всерьез, когда она говорила, что прошедший вечер ничего не значит. Если она собирается заставить его ходить, то мужчина должен думать о ней, как о методисте, а не как о женщине, за которой можно приударить. Да, она будет для него неумолимым надсмотрщиком и строгим тренером. Будет его подбадривать и хвалить. Но Адам не должен обращаться с ней, как с подружкой и объектом сексуальных притязаний.
Легкий флирт? Замечательно! Это только подстегнет его уверенность в себе, его «я». Ухаживание всегда помогает пациентам держаться в тонусе. Но вчерашний вечер никак не был похож на легкий флирт.
Лила поужинала одна в очень приличном восточном ресторане, заказывая изысканные блюда и стремясь продлить удовольствие. Потом отшила двух моряков, приставших к ней на улице и предлагавших деньги и ночь, полную сомнительных удовольствий. Лила отправилась в кино, посмотрела один фильм, потом второй. Первый оказался посредственным, а на втором она почти заснула.
Проведя в городе достаточно много времени, Лила наконец отправилась домой. Она тихонько открыла дверь, сняла босоножки в прихожей и направилась к лестнице.
Инвалидная коляска Адама неожиданно выкатилась из гостиной и чуть не сшибла ее с ног. Лила испуганно вскрикнула.
— Почему бы тебе не смотреть по сторонам, а? — рассердилась она. — Ты чуть не отдавил мне ноги.
— Хорошо провела время?
— Это было нечто.
— Куда же ты ездила?
— В Лахаину.
— В Лахаину? Одна?!
— Адам, я за рулем с шестнадцати лет. Куда бы я ни приезжала, я практически всегда сама вожу машину.
— Не умничай.
— А ты не веди себя как рабовладелец. Да, я ездила в Лахаину, потому что никогда в жизни там не была. Там приятно побывать, и так далее, и тому подобное. Я видела прекрасные пейзажи, съела потрясающий обед и как следует повеселилась. Мне просто необходимо было развлечься. Но я совершенно вымоталась и поэтому хотела бы лечь. Спокойной ночи.
— Постой минутку. Где ты была?
— Я же все тебе рассказала.
— Я спрашиваю, где ты «как следует повеселилась», говоря твоими же словами.
— Не помню. — Черта с два она ему скажет, что одна-одинешенька высидела в кино два фильма подряд.
— Твою память повредили наркотики и выпивка?
— Ну а теперь кто умничает? Я просто не помню названия этого заведения. Какая, собственно, разница? Там была тростниковая крыша, мне так кажется. — Лила попыталась вспомнить название клуба, мимо которого проезжала. — Какая-то «Бабочка», или что-то вроде этого.
— «Ночная бабочка»?! Ты отправилась в «Ночную бабочку» одна?
— Та же песня, да на новый лад.
— Но это же самое злачное место на всем острове! Там знакомятся, верно, но в этом заведении можно получить все, что угодно, от кокаина до венерических болезней.
— Ты говоришь так по собственному опыту?
Казалось, его глаза мечут молнии.
— Но ты отлично вписалась в эту компанию, верно? Ты даже оделась специально, чтобы кого-нибудь подцепить. И ты была как своя в этой разнузданной толпе, где дозволено абсолютно все.
Лила склонила голову к плечу и задиристо сказала:
— Значит, так, папочка. У меня появились приятели, но ни один из них не годится для длительного знакомства.
— Ты с кем-нибудь спала? Лилу даже в жар бросило, сначала от смущения, а потом от гнева. Она была так рассержена, что даже не могла говорить, и Адам воспользовался случаем, чтобы посыпать солью только что нанесенную им рану.
— Ведь за этим ты и выходила из дома, верно? — Он подъехал ближе, и его рука коснулась бедра Лилы. — Ты хотела, чтобы другой парень выпустил наружу огонь, который я зажег вчера вечером?
Не сводя с него полного ярости взгляда, Лила вывернулась из-под его руки. Она сдернула с шеи гирлянду и швырнула ее Адаму на колени. И только тут заметила у него в руке высокий стакан.
— Оказывается, ты напился. Что ж, я не стану обращать внимания на этот перекрестный допрос и твои оскорбления. Но на всякий случай запомни — если я выйду из дома, чтобы переспать, тебя это вообще не должно касаться. — И, уже стоя на верхней ступеньке лестницы, добавила:
— И пусть господь сжалится над тобой, если завтра с похмелья у тебя будет трещать голова.
Но господь не проявил милосердия. Когда на следующее утро Лила вошла к Адаму в спальню, тот лежал на высоких подушках. Лицо у него приобрело зеленоватый оттенок, и чувствовалось, что ему даже глаза открыть тошно.
— Что такое? Сегодня утром ты не играешь в баскетбол? — притворно изумилась она. — А что же я не слышу Уитни Хьюстон?
Адам приоткрыл глаза и кинул на нее мрачный взгляд из-под нахмуренных бровей. Лила изобразила неловкий, но полный энтузиазма пируэт и заявила:
— А я чувствую себя замечательно. Такое прекрасное утро! Ты ел этот превосходный омлет с ветчиной, который приготовил Пит? — Адам пробурчал что-то нечленораздельное, на лице его появилось страдальческое выражение. — Он был восхитителен. Так много сыра. Я чуть язык не проглотила.
— Заткнись, Лила, — с угрозой прошипел Кавано сквозь зубы.
— А что такое? — Она надула губки. — У Адама головка бобо?
— Убирайся отсюда к чертовой матери и оставь меня в покое. Лила засмеялась:
— А ведь я тебя предупреждала. Не вини меня в своем состоянии. Чем ты так накачался? Джином? Водкой? Виски? Коньяком? — Адам жалобно застонал и схватился за живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51