– Но это же отнюдь не означает, что я могу проделать то же самое.– Когда это ты видел подобное?– Обычная метафора. – Джон кивнул на поднос. Сейчас же убери всю эту дрянь подальше. С этими ножницами я тебя к себе не подпущу. Откуда мне знать, вдруг ты перережешь мне вены?– Задумай я это сделать, выбрала бы более подходящее время – когда ты спишь. Да и не стала бы ждать две недели.В этом есть свой резон, подумал он. Она, безусловно, хочет от него избавиться, но вряд ли пойдет на убийство.Во всяком случае, ему так казалось.– Перестань вести себя как мальчишка и наклонись, – приказала она и уверенно приблизилась. Но он крепко схватил ее за руки.– Ты, вообще говоря, знаешь, что делаешь?– Доверься мне.– Ни за что на свете.Кендал закатила глаза, сожалея, что придется тратить время на объяснения.– На поверхности осталось лишь несколько швов. Все остальные раны уже заросли, а швы рассосались.– Откуда ты знаешь?– Доктор сказал. – Кендал посмотрела на него сверху вниз открытым и честным взглядом. – Больно не будет, обещаю. Рана уже затянулась.И правда, вот уже в течение нескольких дней он не чувствовал никакой боли. И голова больше не раскалывалась. Можно было даже вымыться с головой. Раны затянулись и вызывали легкий зуд, да еще потихоньку отрастали волосы и ему все время хотелось почесаться.– Ладно, – нехотя согласился он, – но если начнет болеть… – и отпустил ее руки.– Я сразу же все брошу.Кендал мягким, но уверенным движением наклонила его голову. Затем продезинфицировала рану.– Сиди спокойно, – проворчала она, сняв бинты и взявшись за маникюрные ножницы.Затаив дыхание, она приступила, и если бы не металлическое клацанье ножниц, то он ни за что бы не догадался, что первый шов уже снят. Все его внимание сосредоточилось на другом – близкое свежее дыхание женщины, ее бедра, округлость которых он уже ощущал своим плечом, ее вздымающаяся грудь чуть ли не перед самым носом – все это волновало гораздо сильнее, чем страх боли.Возможно, ему не следовало искать ее близости. Тогда это показалось хорошей идеей. А оказалось глупым способом проверки истинности ее «брачной» истории. Пожалуй, за эту тактическую ошибку лично он расплачивался куда сильнее, чем она. Колыхание ее груди под ночной рубашкой или майкой вызывало у него бесконечные грезы и несбыточные мечты.– Ты в порядке? – неожиданно спросила Кендал.– Да, конечно.– Твоя нога все еще тебя беспокоит?– Нет.– Тогда в чем же дело?– Ни в чем.– Ну так перестань ерзать. Я ничего не смогу сделать, пока ты не сядешь спокойно.– Давай побыстрее, ладно? – сердито бросил Джон. Она положила ножницы и взяла пинцет:– Возможно, ты почувствуешь легкую…– О-о-о!– Снимаю.– О-о-о!Она немного отступила назад и поставила руки в боки. Майка, натянувшись, выявила ее пышные формы. – Может, ты хочешь сделать это сам?«Я хочу сделать тебя», – кричало в его душе.– Скажи и я сразу же все брошу.– Ты зашла так далеко, что надо побыстрее кончать, черт возьми.Спустя какое-то время она закончила сию неприятную процедуру и продезинфицировала шрамы спиртом. Он почувствовал легкое пощипывание, но ни словом не упрекнул.– Как только твои волосы отрастут, – произнесла она, убирая ненужные инструменты, – ты будешь чувствовать себя как новенький.– Вряд ли.– А, амнезия? Все еще никаких проблесков?– Не притворяйся, что разочарована, – хмыкнул он. – Ты же не хочешь, чтобы я что-нибудь помнил?– Очень даже хочу.– Тогда почему не помогаешь мне вспомнить прошлое? Как только дело доходит до чего-то важного, ты тут же становишься сдержанной.– Доктор сказал…– Доктор сказал, доктор сказал, – передразнил он недовольным голосом. – Ты как-то говорила, что не доверяешь этому болтливому и самодовольному идиоту, но сие ничуть не мешает тебе ссылаться на него, когда это выгодно.– Доктор сказал, – продолжила она, не обращая внимания на возражения, – что мне не следует обременять твое сознание избыточной информацией.Кендал явно выглядела недовольной из-за его ворчливости и грубости. Неужели эту женщину ничто не волнует, подумал он. Ее удивительно спокойный голос и исключительная невозмутимость не только не успокаивали его, а наоборот, доводили до белого каления.– Тебе ни к чему торопиться с восстановлением памяти и насиловать себя, – пояснила она. – Память вернется только тогда, когда сама этого захочет. И незачем ее подгонять.– Ага, тебя это вполне устраивает.– Спорный вопрос, – сказала Кендал – Хорошо, валяй. Что ты хочешь узнать?– Кто отец твоего ребенка?Наконец-то! Честная, не наигранная, импульсивная реакция. Она была просто потрясена откровенностью вопроса. Он застал Кендал врасплох. Она ожидала услышать все что угодно, но только не это.– Это не мой ребенок, – с уверенностью заявил Джон. – Я знаю, что не мой, – повторил он твердо. – Он не вызывает у меня никаких эмоций. Он не плоть плоти моей.– Да как ты можешь? Откуда ты знаешь? Ты ведь даже ни разу не дотронулся. Даже не посмотрел на него ни разу.– Я… Я не могу, – запинаясь, выдавил он. – Он… вообще дети… Они… – Что он мог ей сказать? Что они наводят на него ужас? Кендал подумает, что он сумасшедший, и будет права. Нет, самое близкое по значению слово, которое, пожалуй, передаст всю гамму его чувств, – это страх. Каждый раз, приближаясь к ребенку, он испытывает прямо-таки животный страх.Кендал с любопытством уставилась на него, ожидая, когда же он выскажется.– Мне слишком не нравится, как они хнычут и плачут, – наконец произнес он.Одна только мысль о детском плаче доводила его до нервного тика. Он слышал отзвуки своего недавнего кошмара, но вместо того, чтобы отогнать их и побыстрее забыться, усилием воли воскрешал все подробности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136