– Так ты похож на настоящего алхимика, Дредд.
– Много ты понимаешь, – огрызнулся Дредд. – Один глоток из этой бутылки сшибет тебя с ног, а потом еще проваляешься неделю, как после тяжелой болезни.
Комната и без того была маленькой, а когда Бейзил протиснулся к кровати, словно совсем сжалась.
– Как она?
– Почему бы тебе не спросить у нее самой? На самом деле Реми была рада, что Бейзил обращается не прямо к ней. Она старалась его не замечать.
– Где вы научились ходить за больными, Дредд?
– У моей бабки. Вы когда-нибудь слышали о traiteur?
– Это по-французски «лекарь», «знахарь»?
– Вы знаете французский? Казалось, Бейзил был у дивлен.
– И испанский, – ровным голосом ответила Реми, по-прежнему адресуясь к Дредду. – Нью-орлеанский диалект довольно сильно отличается от французского, которому учат в школе, правда?
– Да уж, – хмыкнул он. – Когда мы разговариваем между собой, другие ни слова не могут понять. А нам это нравится.
– Расскажите про вашу бабушку.
– Она была жуткая, как черт. Когда я родился, она уже была очень старая. Мой отец – ее младший сын. Неизвестно почему, но старуха меня полюбила. Брала с собой на болото, когда ходила собирать разные травы для своих отваров. Она их знала великое множество. Людей лечила от всего на свете: начиная с желтухи и кончая ревностью.
– Она, наверное, была необыкновенной женщиной.
Дредд закивал седой головой.
– Знахарки здесь жили с незапамятных времен. Многие считали их ведьмами. А на самом деле это были женщины, знающие свойства различных трав и обладающие кое-какими экстрасенсорными способностями.
– Женщины?
– Главным образом да. Я – исключение из правил, – с гордостью заявил Дредд. – Я, конечно, не владею всеми секретами бабули Мишу. Но с тех пор, как переехал сюда, я потихоньку начал готовить самые простые снадобья.
Берк сказал:
– В один прекрасный день ты кого-нибудь отравишь.
– Только не сегодня, – парировал Дредд и крепко прижал чашку к губам Реми. – Пей до дна, милая.
А вдруг Бейзил прав? Чай оказался таким горьким, что Реми засомневалась: вот сейчас она заснет и не проснется. Но Реми чувствовала инстинктивное доверие к Дредду, поэтому послушно выпила весь чай. Дредд взял поднос и направился к двери. На пороге он остановился и прорычал Бейзилу:
– Не утомляй ее.
Они остались одни. Реми избегала смотреть на своего похитителя. Уж лучше разглядывать шкуру крокодила, висящую на стене, или шестифутовую змеиную кожу. И вообще Реми предпочла бы остаться в комнате одна. Уже начала накатывать сонливость, но глаза закрывать не хотелось, когда он стоял тут и смотрел на нее. Под простыней на ней ничего не было. Реми не помнила, как произошло, что она раздета. И не хотела помнить.
– Если бы я и вправду думал, что он может вас отравить, я не привез бы вас сюда.
Он говорил тихо, но в маленькой комнатке его голос оглушал. Или же зелье Дредда притупило ее мозг, но обострило чувства.
Реми боролась с желанием взглянуть на Бейзила, но глаза поневоле опускались к другому краю кровати, где он стоял, опираясь руками о железную перекладину. Он чуть не всем телом на нее навалился, словно боялся, что кровать взлетит.
– Мои раны как нельзя более кстати, не так ли, мистер Бейзил? Теперь я никуда не убегу.
– Я сожалею. Это не входило в мои планы.
– Но тем не менее это произошло по вашей милости.
– Да.
Он замолчал, но Реми ничуть не удивилась, что никаких извинений не последовало.
– Вы очень хорошо маскировались.
– Спасибо.
– А отец Грегори настоящий?
– Нет. Он актер, я его заставил мне помочь. Это из-за него вас ранили. Предполагалось, что из кафе уедем только мы с вами.
– Что вы с ним сделали?
– Ничего я с ним не сделал! – зло рявкнул Бейзил. – Когда я проснулся утром, его уже не было. Он ушел перед рассветом.
Реми не знала, верить или нет, но потом рассудила, что, если бы Бейзил собирался навсегда избавиться от отца Грегори, он сделал бы это вчера, когда буквально кипел от злости.
– Вам не удастся избежать наказания, мистер Бейзил.
– Я и не собираюсь.
– Тогда чего же вы добиваетесь?
– Душевного спокойствия.
– И все?
– Это немало.
Она взглянула в его непроницаемое лицо.
– А я?
– Вы останетесь в живых.
– Пинки вас убьет.
Он вышел из-за спинки кровати и шагнул к изголовью. Протянул руку, на которой алели четыре глубоких следа от ее ногтей.
– Нет! – крикнула она. Превозмогая слабость, она вцепилась в его запястье.
– Отпустите.
– Что вам нужно? Не прикасайтесь ко мне.
– Отпустите, – повторил он.
Она оттолкнула его руку еще и потому, что уже не было сил сжимать ее. С ненавистью Реми смотрела, как он поднял руку и дотронулся пальцами до ее волос.
Потом быстро отдернул руку, и Реми увидела зажатое между большим и указательным пальцами белое перышко из подушки. Он разжал пальцы, и перышко кружась, медленно стало фланировать на пол.
– Вы меня боитесь?
Она следила за парящим перышком как загипнотизированная. Медленно отвела глаза и посмотрела на Берка.
– Да.
Он не торопился убеждать ее, что у нее нет для этого причин, просто принял сообщение к сведению.
– Больно?
Словно вспомнив, что ей дали снотворное, Реми закрыла глаза.
– Нет.
– Нигде?
– Нет.
– В уголке рта не болит? Там губа поранена.
– Разве?
– Вчера текла кровь.
– Ах да. Теперь вспомнила. Нет, не болит.
– А живот не болит от всех этих снадобий Дредда?
– Нет.
– Просто я подумал, может, вам не следовало пить эту дрянь. Вдруг это вредно… Ну… может, надо сказать ему о вашем выкидыше? Что вы потеряли ребенка?
– Если бы я все еще была беременна, тогда… Но…
Она поражение запнулась, но глаза уже совсем не слушались, веки были тяжелыми как свинец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118