, уповая на то, что если ему, смертному, не дано предвидеть будущее, то пусть добрые боги, всевидящие и всезнающие, отвратят все напасти от него и от его брата. И конечно же, в первую очередь от Бардии.
Всю первую половину дня Гаумата провел в царской канцелярии, разбирая донесения «царских ушей» «Царские уши» – помощники «царева ока» на местах.

, непрерывно поступавшие со всех концов обширной державы. Из донесений было ясно, что большая часть населения Персидского царства одобряет реформы Бардии, а отдельные всплески недовольства в торговых городах и среди родовой знати никоим образом не выльются в обширные восстания.
В благостном расположении духа Гаумата уселся за обеденный стол. Он вызвал дворецкого, чтобы узнать у него, чем с утра был занят супруг Атоссы и как продвигаются поиски отравителя Вашти.
Дворецкий – это тоже был евнух – ничего не успел толком поведать Гаумате.
В трапезную ворвался начальник стражи. Лицо его выражало страшное смятение, губы тряслись. Прямо с порога он закричал:
– Несчастье, о лучезарный! Только что прибыл гонец из крепости Сикайавати. Твой брат убит!
Гаумата выронил из рук пиалу с козьим молоком.
Прислуживающая Гаумате рабыня негромко вскрикнула, прикрыв рот ладонью. Дворецкий отступил в сторону, скорбно склонив голову.
– Что?! Что ты сказал? – с трудом вымолвил Гаумата, чувствуя, как по всему телу расползается леденящий холод.
Начальник стражи перевел дух и уже более спокойным голосом поведал:
– Гонец принес страшную весть из крепости Сикайавати. Там убит Смердис. Твой брат… Кажется, ему отрезали голову…
Гаумата вскочил. «О боги! Сон! Мой вещий сон!» – в ужасе подумал он, а вслух приказал:
– Гонца сюда! Живо!
Гонцом оказался мидиец из племени будиев, рыжеволосый и рыжебородый, со сросшимися на переносье бровями и крючковатым носом.
Гаумата схватил его за отвороты запыленного кафтана и притянул к себе.
– Ты сам видел моего брата мертвым?
Гонец закивал головой.
– Видел, о светлый господин. Ему отрубили голову.
– Когда это случилось?
– Ночью, о господин. Вчера ночью.
– Убийц схватили?
– Нет. Их не нашли.
– Как это не нашли?!
– Я не знаю подробностей. Мне просто было велено передать…
– Где тело моего брата?
– Его везут сюда.
– О боги! Как же вы допустили такое?! – в отчаянии простонал Гаумата, отшвырнув от себя гонца. – О Аши Аши – богиня судьбы у зороастрийцев.

! Ты или слепа, или глупа! О, мой вещий сон! Лучше бы мне не просыпаться вовсе!
Последние сомнения Гауматы рассеялись, последняя надежда умерла в нем, когда он увидел обезглавленное тело царя. Прах сына Кира был доставлен в Экбатаны в закрытой повозке. Сопровождавшие повозку воины-мидийцы были убеждены в том, что везут тело военачальника Смердиса. Всему гарнизону крепости Сикайавати было известно, что Смердис как две капли воды был похож на Бардию.
Со слов прибывших из крепости мидийцев выяснилось следующее.
Накануне в крепость верхом на конях прибыли молодая женщина, евнух и воин из дворцовой стражи. Воин вскоре ускакал обратно в Экбатаны, а евнух и женщина остались ночевать в доме «Смердиса». Утром «Смердис» был найден с отрезанной головой. Евнух же и его спутница бесследно исчезли. Никто не видел, как они покинули крепость. Их кони так и остались стоять в конюшне.
Гаумата понял всё: несчастный Бардия был убит в постели, куда он лег, по всей видимости, той незнакомкой, что приехала к нему из Экбатан.
Взбешенный столь поздним прозрением, Гаумата чуть ли не бегом устремился в покои брата. Чудовищность сложившегося положения пробудила в нем ощущение, будто он повис над бездонной пропастью.
– Что, наслаждаешься жизнью? – язвительно обронил Гаумата, глядя на обнаженного Смердиса, которому две рабыни массировали бедра и плечи, и рявкнул на рабынь: – Пошли прочь!
Вместе с рабынями удалился и евнух, которого Гаумата едва не сбил с ног при входе.
Сидящий на узком ложе Смердис едва прикрыл простыней наготу и теперь с недоумением взирал на брата.
Гаумата плотно затворил дверь и, приблизившись к Смердису, злобно прошипел ему прямо в лицо:
– Спешу обрадовать тебя, брат. Отныне ты мертв!
Смердис непонимающе хлопал глазами.
– Нынче ночью в крепости Сикайавати умер Бардия, – сердито пояснил Гаумата. – Твои воины, разумеется, полагают, что умер ты. Теперь тебе придется оставаться Бардией до конца дней своих.
– То есть как? – испугался Смердис, до которого с трудом доходил смысл всего услышанного. – Что стряслось с Бардией? Почему он умер?
– Его убили, – жестко ответил Гаумата. – И я подозреваю, что в этом замешана твоя обожаемая Атосса.
– Атосса?! – Смердис окончательно растерялся. – Этого не может быть!
– Признавайся, Атосса разоблачила тебя или нет? Это очень важно, брат. – Гаумата встряхнул Смердиса за плечи. – Ну же, отвечай!
– Нет… То есть, да. – Смердис закивал головой. – Атосса в первую же ночь распознала, что я не Бардия.
– Почему ты не сказал мне об этом? Ведь был же уговор! – Гаумата дернул Смердиса за растрепанные длинные волосы.
– Атоссе самой понравился замысел Бардии, и она… она решила подыграть ему, – запинаясь, промолвил Смердис. – Даже… даже попросила меня помогать ей в этом.
– Глупец! – воскликнул Гаумата. – Не подыграть она решила, а обыграть всех нас! Сначала Атосса приказала отравить Вашти, затем ее люди убивают Бардию… О, это не женщина, а злой демон в женском обличье!
Смердис продолжал оправдывать Атоссу, предлагая брату отыскать истинных убийц царя.
– Нужно найти ту женщину и того евнуха, которые были с Бардией той роковой ночью, – молвил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24