Я буду иметь в виду ваш совет.
– Когда надумаете, дайте мне знать. Я скажу Милошу, чтобы он переговорил с капитаном. – Вуйко Франь окинул взглядом переполненный обеденный зал и спросил: – Я так полагаю, что вы будете ужинать у себя в комнате?
Кейт отрицательно мотнул головой:
– Огромное благодарю, но я хорошо поужинал у господина Ковач. А ужин для моей жены, быть вам так любезными, велите доставить в комнату.
– Госпожа не дождалась вашего возвращения и отужинала сама, – сообщил хозяин. – А недавно ей понесли горячую воду для купания. Прежде я даже подумать не мог, что северные... – со всей очевидностью, он едва не сказал «варвары», но вовремя прикусил язык и поспешил исправиться: – ...что северные жители так часто моются.
– Мой народ очень любит горячее купание, – назидательно изрёк Кейт. – В моей стране весь год зима, снег, холодно. И мы часто паримся в бане, чтобы не подхватить простуда.
– Весьма разумно с вашей стороны, – одобрительно произнёс вуйко Франь.
Закончив разговор с хозяином, Кейт поднялся по лестнице на второй этаж, где располагались комнаты постояльцев, и подошёл к своей двери. В отличие от дверей других жилых комнат, она была двустворчатая, немного выше и почти в полтора раза шире.
«Добро пожаловать в королевский люкс», – с мрачной иронией подумал он, открывая дверь.
Кейт миновал небольшие сени с примыкавшей к ним комнатушкой для личного слуги (которого ни у него, ни у Джейн не было) и прошёл в барскую комнату. Называя её королевским люксом, он иронизировал лишь отчасти. По меркам этого мира и этой эпохи, комната, как для гостиничного номера, действительно была шикарная – довольно просторная, опрятная, с приличной мебелью и широкой кроватью под балдахином. Все стены в комнате были занавешены гобеленами, пол устлан коврами, а на окнах висели настоящие шёлковые, хоть и немного вылинявшие, занавеси. Кейт платил за неё по золотому в день – очень большие деньги, – но не жалел об этом. Они с сестрой были из богатой семьи и с детства привыкли жить в комфорте.
Часть комнаты была отделена раздвижной перегородкой, из-за которой доносился плеск воды и женское хихиканье. Проходя мимо, Кейт не удержался и на секунду заглянул в щель между двумя неплотно подогнанными секциями. Он увидел, что сестра сидит в большой лохани, наполненной водой, а раздетая догола горничная, девчонка лет четырнадцати – пятнадцати, моет ей голову. Джейн гладила живот девушки, но та нисколько не протестовала и лишь посмеивалась.
Смущённый Кейт понял, что его появление осталось незамеченным. Он на цыпочках вернулся назад и громко хлопнул дверью. Хихиканье мигом прекратилось.
– Джейн, это я, – сказал Кейт. – Ты моешься?
– Уже заканчиваю, – отозвалась сестра. – Подожди немного.
– А я никуда не спешу.
Он прошёл в другой конец комнаты, стянул с себя камзол и присел в кресло рядом со столиком, на котором стоял поднос с остатками ужина. Джейн почти не притронулась к жареному мясу, тушеным грибам и вину, зато съела овощной салат и все фрукты – в вазе осталась лишь одна ягода клубники. Кейт взял её и отправил себе в рот.
Минут через пять плеск воды прекратился, а вскоре из-за перегородки вышла Джейн, от шеи до пят укутанная в простыню. Следом за ней появилась горничная, на ходу поправляя наспех одетое платье. Она поприветствовала Кейта учтивым поклоном, он кивнул ей в ответ.
– Долго же ты пропадал, – заметила Джейн. – Я даже начала надеяться, что ты вернёшься с хорошими новостями. Но теперь по твоему лицу вижу, что это не так.
– Увы, да, – сказал Кейт. – Мой визит не увенчался успехом. Лишь одно хорошо – меня не арестовали. Ты не думала о такой возможности?
– Думала. И, между прочим, переживала. Но потом сообразила, что если бы тебя бросили в тюрьму, то непременно зашли бы и за мной.
Разумеется, они говорили по-английски и могли не бояться, что горничная их поймёт. Только нужно было избегать упоминания собственных имён и названий.
– Если хочешь помыться, – произнесла Джейн, опускаясь на стул, – то вода ещё горячая. Или ты брезгуешь?
– Нет, просто неохота. Я слишком устал.
– Что ж, дело твоё, – пожала она плечами и уже по-славонски добавила: – Чего ты ждёшь, Марыля?
– Прошу прощения, госпожа, – спохватилась горничная, взяла с тумбы гребешок и принялась расчёсывать потемневшие от влаги волосы Джейн.
Кейт задумчиво смотрел на обеих девушек, которые время от времени, как бы невзначай, обменивались ласковыми прикосновениями и соответствующего содержания взглядами. Горничная то и дело косилась на него и лукаво ухмылялась. Кейту было страшно неловко, но он терпеливо продолжал играть роль утомлённого и скучающего мужа.
Закончив расчёсывать волосы Джейн, горничная спросила у неё, присылать ли слуг, чтобы вынесли воду.
– Нет, Марыля, не надо, – сказала Джейн. – Завтра. А поднос забери. Оставь только мясо, хлеб и вино. – И уже Кейту, по-английски: – Дай чаевые.
Кейт достал пару мелких монет и, когда Марыля подошла к столу, чтобы забрать поднос, сунул их ей в руку. Девушка благодарно улыбнулась:
– Спасибо, господин, вы очень щедры. Вам ничего не нужно?
«Парочку Конноров, – подумал Кейт. – А можно и одного...»
– Ещё немного клубники, – сказал он вслух. – И передай хозяину, что завтра я хочу встретиться с его племянником Милошем.
– Будет сделано, господин.
Когда горничная ушла, Джейн сказала Кейту:
– Я вижу, у тебя прогресс. Только что ты совершенно правильно, без единой ошибки, построил целое предложение.
Кейт хмыкнул:
– А я и не заметил.
– В том-то и весь фокус. Это называется интенсивным вхождением в языковую среду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143