Марика сражалась с болезнью долго и упорно, не раз заходила в тупик и впадала в отчаяние, однако сдаваться не собиралась. В конце концов, ей удалось существенно замедлить развитие болезни, потом – остановить рост опухоли и распространение метастаз, а совсем недавно, каких-нибудь два здешних месяца назад, в этой невидимой войне настал переломный момент, и Марика, образно говоря, от обороны перешла в наступление – медленное, но неумолимое. Она ещё не сообщила о своих последних успехах отцу и Алисе, решив для подстраховки дождаться более ощутимых результатов, чем незначительное уменьшение опухоли. Впрочем, Марика уже предвкушала победу: теперь она стояла на верном пути, знала, что нужно делать, и исцеление отца было лишь вопросом времени – того самого времени, с которым так некстати возникли проблемы.
«Ну, нетушки, Стэн! – мысленно обратилась Марика к брату. – Никуда я с тобой не поеду. Думай обо мне, что хочешь, мне всё равно...»
Алиса, лёжа на диване, читала рукописный фолиант под названием «Хроники царствования Ладомира Великого», который изъяла из кабинета Марики во время своего последнего посещения Мышковара. Тем самым она убивала сразу двух зайцев – изучала историю другого мира, нравы и обычаи живущих в нём людей, а заодно углубляла свои познания в славонском языке. Алиса обладала феноменальной памятью, абсолютным музыкальным слухом и гибким умом, что отчасти компенсировало её врождённую леность и неодолимое стремление к праздному образу жизни. За короткий срок и без чрезмерных усилий, общаясь с одной лишь Марикой, она осилила разговорную речь в объёме, достаточном для повседневных нужд, а её южногаальское произношение было просто безукоризненным, точно у настоящей уроженки Мышковича. Марика по-доброму завидовала успехам кузины, вспоминая, как сама в поте лица изучала основы английского, и даже вынуждена была прибегнуть к столь нежелательному и далеко не безвредному приёму, как самовнушение. Конечно, спору нет, английский язык гораздо сложнее славонского, но тем не менее...
Алиса будто подслушала её мысли. Она отложила «Хроники» в сторону, по-кошачьи зевнула, сверкнув двумя ровными рядами жемчужно-белых зубов, и сказала:
– Однако сложный у вас язык! Все эти падежи, роды, склонения – в них сам чёрт ногу сломает. А словообразование – это же сущий ужас!
Марика улыбнулась и подумала, что на самом деле нет простых и сложных языков, а есть родные и иностранные.
– Я ведь предупреждала тебя, что эта книга тяжело читается, – заметила она. – Слишком витиевато написана.
– Зато интересно. Этот Ладомир, судя по всему, был парень не промах.
Марика передёрнула плечами.
– Ещё бы! Он был самым великим из императоров. Период его правления называют золотым веком Империи.
Алиса перевернулась на спину и подтянула к себе ноги. Полы её халата распахнулись, открыв для обозрения немного узковатые, но всё же красивые бёдра и розовые трусики – она питала пристрастие к этому цвету и всему прочему предпочитала розовое бельё. Кокетливо выдержав паузу, Алиса наконец поправила халат, сжала ногами ладони и, прищурившись, спросила:
– А как ты думаешь, если твой брат станет императором, потомки назовут его Стэниславом Великим?
– Думаю, что нет, – спокойно ответила Марика.
– Но почему?
– Потому что он не станет императором. Королём Гаалосага – очень может быть. Возможно даже, что впоследствии его назовут великим королём. Но императором Стэна не изберут. Он молод, к тому же он слишком влиятельный и могущественный князь.
Алиса шумно выдохнула и закатила глаза.
– Вот этот твой железный аргумент меня просто убивает. Ладно, насчёт молодости я, пожалуй, ещё соглашусь. Но влияние, могущество, популярность... Этого я, право, не понимаю!
Марика промолчала. Она не могла найти нужных слов, чтобы объяснить столь очевидные вещи. Для неё это было само собой разумеющимся, не требующим дополнительной аргументации.
– А тут и понимать нечего, – вдруг отозвался сэр Генри. – Всё дело в политическом устройстве Империи и сложившемся в ней балансе сил. Император должен быть достаточно авторитетным, чтобы обеспечить единство государства, но не слишком влиятельным – ибо в таком случае равновесие между отдельными княжествами и центральной властью нарушится в пользу последней. Большинство князей не заинтересованы в ограничении своей самостоятельности, поэтому они не изберут на престол человека, который, в силу своей влиятельности, представляет потенциальную угрозу их полновластию на местах.
У Алисы был такой вид, словно для неё только что открыли Америку.
– Так вот оно что! – произнесла она. – Теперь понятно.
– Как раз это я имела в виду, – сказала Марика.
– Но не сумела доходчиво сформулировать свою мысль, – заметил сэр Генри, вставая с кресла. – Для тебя это яснее ясного, ты живёшь в том мире и принимаешь существующий порядок вещей, как должное. А Алиса плохо знает историю, чтобы провести параллели с Германией XIII – XIV веков.
Марика торопливо поднялась из-за стола.
– Ты уже уходишь? – спросила она.
– Да, – кивнул он устало. – Меня здорово клонит ко сну.
Марика подошла к нему и поцеловала его в щеку.
– Тогда до встречи, отец.
– До свидания, доченька. Я... – Сэр Генри секунду помедлил, колеблясь. – Я вот что хочу тебе сказать... на всякий случай. Вдруг произойдёт что-то непредвиденное...
– Ничего непредвиденного не произойдёт, – твёрдо заявила Марика. – У нас всё будет по-прежнему. Я приходила и буду приходить.
– Тем не менее, я хочу, чтобы ты выслушала меня, – настаивал сэр Генри. – Я знаю, что в глубине души ты осуждаешь свою мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143