найти убийцу Грейс Чэндлер и отдать его в руки правосудия.
Они искренно хотели этого не только ради инспектора Рикмена, независимо от того, уважал его кто-то из них или недолюбливал, но и ради себя самих: зачем они здесь нужны, если не могут обеспечить безопасность тех, кто им дороже всего?
Фостер опрашивал коллег Грейс в госпитале все утро, продолжал в обеденный перерыв, и ему пришлось бы прозаниматься этим еще и весь день до вечера, если бы не телефонный звонок, которым его отозвали на базу.
Он въехал за высокие стены автостоянки полицейского участка Эдж-Хилл чуть позже двух дня. Минут через десять через стальные ворота влетела машина и встала рядом с ним. Из нее на негнущихся ногах вышел Рикмен. Он был небрит, глаза покраснели от бессонной ночи, кожа стала серой от усталости, и шрамы на лице проступали серебряными линиями.
– Черт возьми, босс, – сказал Фостер. – Выглядишь ты дерьмово.
Рикмен выдавил улыбку:
– Вот спасибо, Ли.
До Фостера дошло, что шутка была не очень удачной, но не сдержался и продолжил:
– Сколько же миль ты намотал на спидометр без отдыха? Если бы ты был водителем грузовика, я бы завел на тебя дело: ты представляешь опасность на дороге.
– Если бы я был водителем грузовика, Грейс, наверное, была бы жива сегодня.
Фостер вздрогнул, и Рикмен извинился:
– Прости, Ли. Сам не знаю, что это со мной. – Потом, взяв себя в руки, спросил: – Думаю, ты хочешь услышать, какую информацию я получил от нашего загадочного абонента. – Он взглянул на камеры слежения. – Только я не уверен, что меня пропустят после вчерашнего… – Рикмен не смог произнести «убийства» и поправил себя: – Со вчерашнего дня.
– Да перестань, Джефф! Не знаю, как начальство, но большинство за тебя горой.
Они подошли к заднему входу, Рикмен набрал код, чтобы открыть дверь, и только тогда спросил:
– Есть новости?
Губы Фостера презрительно скривились:
– Джордан ведет себя как примерный мальчик. Но он под круглосуточным наблюдением, все равно проколется, и мы его сцапаем.
Нельзя сказать, что новость пришлась по душе инспектору, и Фостер благоразумно решил помолчать.
Хинчклиф сидел в кабинете, без пиджака, погруженный в бумаги. Он поднял глаза, и морщины на лбу обозначились резче.
– Джефф? – удивился он. Тон был отнюдь не гостеприимным.
– Мне вчера вечером позвонили, – начал Рикмен.
– Ты отстранен от этого дела, Джефф. Тебе нельзя интересоваться следствием и обсуждать следственные действия. Любое вмешательство с твоей стороны может нарушить объективность ведения дела.
– Сэр…
– Ты не слышал, что я сказал? – спросил Хинчклиф, сердито повышая голос. – Чего ты, черт возьми, шляешься тут по моему кабинету!…
Рикмен аккуратно извлек из записной книжки две фотографии, держа их за края, и положил их рядышком на стол Хинчклифа.
– Что это? – спросил тот.
– Возможная жертва, – Рикмен показал на фото Араша, – и человек, купивший его удостоверение личности.
Хинчклиф хотел было взять их, но Рикмен остановил его резким:
– Сэр!
Рука Хинчклифа застыла над снимками.
– Их надо проверить на отпечатки, – пояснил Рикмен.
Хинчклиф откинулся в кресле.
– Человек, передавший мне снимки, не захотел назваться, – сказал Рикмен. Он передал Фостеру вырванную страничку из блокнота. – Здесь регистрационный номер его машины, возможно, фальшивый – парень напуган и потому мог перестраховаться.
– Не без причины? – уже с интересом спросил Хинчклиф.
– Может быть. – Джефф изложил им историю полностью, опустив только свой вопрос под конец встречи.
– Значит, они присваивают документы тех, кто на законных основаниях находится в Соединенном Королевстве. И что потом? Их убивают? – спросил Хинчклиф.
– Я не уверен, знает ли он наверняка, но считает, что его друг мертв.
– Кто имеет доступ к информации по заявлениям? Кто мог знать, что иммигрант получил статус беженца?
– Другие иммигранты, – предположил Рикмен.
– Благотворительные организации, – продолжил Фостер.
– Или солиситоры, – закончил Хинчклиф.
Рикмен так устал, что ему понадобилось некоторое время, чтобы сообразить.
– Грейс мне говорила… – Даже произнести ее имя было трудно: грудь сжалась, горло стянуло, и ему показалось, что он не может выдохнуть. Он оперся о стол старшего инспектора, дожидаясь, пока пройдет спазм.
– Джефф… – Хинчклиф приподнялся, не зная, чем помочь.
Рикмен отрицательно помахал рукой и продолжил:
– Некоторые лондонские солиситоры подряжают всякую шваль, чтобы встречать иммигрантов у парома. Они забирают их у иммиграционных властей и везут в микроавтобусах до Лондона. Там принуждают заключать договоры с адвокатскими конторами на время рассмотрения заявлений.
– Прибыльно, я думаю, – заметил Хинчклиф. – Сомнительно с точки зрения морали, но, насколько я знаю, законно.
– Многим заявителям, попавшимся на этот крючок, отказывают в предоставлении убежища, – пояснил Рикмен. – Совет по делам беженцев предполагает, что причина – халатное отношение и некомпетентность официальных представителей. А что если некоторые добиваются положительных результатов, но не сообщают об этом своим клиентам?
Хинчклиф провел рукой по лицу и стал поглаживать щеку, обдумывая сказанное.
– Мы знаем, что мисс Хабиб получила статус беженца, – заговорил Рикмен, которому невмоготу было терпеть. Поскольку Хинчклиф так и не ответил, он выпалил: – Так давайте проверим и других – вдруг и они тоже?
Хинчклиф дотянулся до телефона и набрал номер.
– Иммиграционная служба уже дала ответ на наш запрос? – Он выслушал ответ, затем сказал: – Пока ты там, обратись в архив и захвати бумаги по первой жертве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114