Понадобится переводчик, но, видимо, Наталья тут им не помощница.
Грейс задумалась о людях, которых ежедневно видела у себя на приеме. Что заставляет их идти на риск, всеми правдами и неправдами ища способа остаться здесь вместе с семьями? Через какой ужас должна была пройти Наталья, когда убили ее родителей? И еще она размышляла о Джеффе. Что могло произойти между братьями, если сейчас он не желал помочь попавшему в беду Саймону?
Джефф Рикмен, перед тем как уйти домой, сдал под расписку телефон спецсвязи. Было девять тридцать вечера, он был измучен недосыпом и нервным напряжением, но как все же замечательно снова оказаться на работе! Теперь ему предстоит налаживать отношения с Грейс, потому что утром он был еще в вынужденном отпуске, а когда Хинчклиф вызвал его в участок, уехал, не оставив ей ни записки, ни сообщения.
– Что вы успели сделать? – Он разговаривал с невозможно юным детективом со здоровым румянцем на лице и двухдневной «щетиной», представлявшей собой не более чем пушок на верхней губе и подбородке.
– Массу звонков, босс. Но все они говорят одно и то же. – Он протянул Рикмену пачку бумаги. На каждом листе дата, время звонка, пол, имя и телефон абонента.
Рикмен бегло просмотрел полдюжины первых. Таксисты, проститутки, жители квартир и домов в районе Хоуп-стрит – все утверждали, что жертва искала клиентов.
– Это заставляет нас вернуться на улицы, – сказал он, возвращая записи.
«Это заставляет нас вернуться на улицы», – думал он за рулем по дороге домой. Уличная жизнь, уличные ценности, девицы, зарабатывающие на улице. Мужчины, грабящие этих девиц. И это заставляет его… вернуться к себе. К тому вечеру два месяца назад, когда он потерял контроль над собой и уже почти утратил представление о том, кто он такой. Или порочное бездумное животное, каким он стал в тот вечер, это и есть его истинное «я»? Эта мысль неотступно преследовала его с тех пор, потому что все годы, прошедшие со времени детства, он твердил самому себе, что сможет изменить себя, что ярость не будет управлять им, что правоту нельзя доказывать кулаками.
Он бросил ключи в низкую вазу у зеркала в прихожей, а пальто – на перила лестницы. В доме было тихо.
– Грейс? – крикнул он наверх.
Он нашел ее спящей на диване в гостиной. Медицинский журнал лежал на коленях. Она была бледной, какой-то взъерошенной и выглядела ранимой и беззащитной. Иногда она хмурила брови, когда мимолетное сновидение тревожило ее.
Камин еле горел. Он добавил дров и сел на пол рядом с диваном, глядя, как отблески огня играют на ее лице, смягчая его черты. Он почувствовал обжигающую любовь и страстное желание защитить, хотя он и не знал от чего.
Через какое-то время она завозилась и застонала.
– Ш-ш-ш, – прошептал он, убирая упавший локон у нее со лба. – Все хорошо.
Грейс открыла глаза, и блики огня заплясали в них, как будто она смеялась.
– Привет, – сонно пробормотала она.
– И тебе привет. – Он поцеловал ее, и поначалу она ответила, но затем, словно опомнившись, оттолкнула его, сонная и хмурая.
– Не прикасайся ко мне, Рикмен.
– Что? – спросил он, округлив глаза.
– Сам знаешь что. – Она приподнялась на локте. – Я жду объяснений, Джефф.
– Меня восстановили… – Он надеялся увести ее от более трудных тем.
Она хмыкнула:
– Что, ваш маленький заговор с Ли Фостером увенчался успехом?
Он смотрел на огонь.
– Ну?! – воскликнула она, уже полностью проснувшись. – Почему ты не можешь быть со мной откровенным?
– Потому, – начал он, еще не в силах смотреть на нее, – что я не могу быть с тобой откровенным.
– Я сдаюсь, – сказала она. – Я всего лишь любитель. А у тебя годы учебы у профессиональных трепачей и лгунов.
Он поморщился:
– Я никогда не лгал тебе, Грейс.
– Ну, значит, ты был не вполне правдив.
Он не мог с этим спорить. Он не был правдив. Для этого были причины, но ни одну из них он не мог обсуждать с Грейс.
– Я пытаюсь защитить тебя, Грейс, – выдавил он наконец.
– Это от чего же?
Что тут скажешь? От того, чего он и сам стыдится? От грязной стороны его работы? А может, в конечном счете от самого себя.
Она отлично его знала и будто читала его мысли.
– Работа, – сказала Грейс. – Мужское дело.
Он не ответил. Если это худшее, что она о нем думает, то, вероятно, он еще легко отделался. Они надолго замолчали. Огонь с радостным треском плясал в камине, а он мучился, думая, что же сказать, чтобы не увеличивать расстояние между ними.
Грейс села, спустила ноги на пол и, засунув руки под бедра, пристально разглядывала его профиль, словно внушая рассказать ей все.
– Ты в самом деле не собираешься мне ничего объяснить?
– Это рабочие моменты, – с неохотой произнес он. – Я не могу их обсуждать.
– Ладно, но тогда ты хоть для себя реши: это конфиденциальная информация или ты хочешь защитить меня. – Ее светло-голубые глаза темнели, когда она злилась, вот и сейчас они стали серо-голубыми.
– Извини, Грейс, я и не думал…
– Мне лгать? – подсказала она.
– Я хотел сказать «держать тебя в неведении».
Наконец Грейс вздохнула:
– Твой брат звонил сегодня вечером.
– Вот как. – Его голос вдруг упал до шепота.
Она строго смотрела на него, ожидая продолжения. Он не мог поднять на нее глаза.
– Мог бы и спросить, как он себя чувствует!
– Грейс…
– Он душевно страдает, он сбит с толку. Не понимает, почему брат не хочет его видеть.
– Я был у него, – с трудом выдавил Рикмен. – Дважды.
– Но ты этого не хотел.
Он горько усмехнулся:
– Ну, это совсем другой вопрос.
– У нас впереди уйма времени, – сказала она тихим и печальным голосом, проникшим прямо в его сердце.
Он заговорил, пытаясь рассеять ее обиду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114