Мне ничего не остаётся, как уйти и сообщить об этом Гейбелю. – Клос встал, как будто бы действительно намеревался уйти.– Господин обер-лейтенант, – Кобас была искренне поражена, – кто же здесь говорит о подкупе? Поверьте, я совсем не имела в виду вас, но те, из гестапо…– О чём вы, пани Ирмина? – холодно проговорил Клос. – Вы хотите сказать, что немецкий полицейский аппарат – продажный? – Его всё больше забавлял этот разговор.– Что вы, боже сохрани, господин обер-лейтенант, я не то хотела сказать! Я немного нервничаю, сама не знаю, что говорю. Хотела бы только помочь своей кузине, но не знаю, как это сделать. Прошу вас, не уходите, ведь вы договорились с Бруннером провести сегодняшний вечер у меня. – Звонок в дверь она восприняла как спасение. – Это Бруннер! Наконец-то! – радостно воскликнула она и умоляющим жестом приложила палец к губам.Однако это был не Бруннер. Человека, которого Кобас проводила в комнату, Клос где-то видел, но только он никак не мог вспомнить где.Кобас представила их друг другу:– Вы не знакомы, панове? Это мой приятель, пан Заенц, тоже промышляет торговлей… А это обер-лейтенант Клос. Видимо, у пана Заенца срочное дело к оберштурмфюреру Бруннеру… Прошу вас подождать, он вскоре будет здесь.– Рад познакомиться, – сказал Клос, – с благоразумным поляком. – Он лихорадочно пытался вспомнить, откуда знает фамилию этого человека и где встречал его.– Очень мило, что господин обер-лейтенант считает меня благоразумным человеком, – спокойно ответил Заенц.– Человек, который имеет дело с Бруннером, не может быть иным. Мне кажется, что я где-то уже…– Да, это очень забавно, – ответил Заенц. – Мне ваше лицо, господин обер-лейтенант, тоже откуда-то знакомо. Да и чего удивительного, ведь наш городок небольшой, могли где-то и повстречаться.Заенц потихоньку потягивал коньяк. Кобас вышла на кухню, чтобы приготовить кофе. У её прислуги был свободный день.– Кажется, вспомнил! Мы с господином обер-лейтенантом имеем общих знакомых, – наигранно весело сказал Заенц. – Представьте себе, – продолжал он непринуждённым тоном, – мы лечим зубы у одного и того же дантиста!– Что вы говорите? Это просто удивительно! – Рука Клоса не дрогнула. Он поднял рюмку коньяка и в этот момент вспомнил: это же снабженец, которого он видел в лесу, в партизанском отряде Бартека. Значит, это он… – Нет, пожалуй, я всё-таки вас не припоминаю, – ответил Клос.– Господин обер-лейтенант, когда вы приходили к дантисту, то не обращали внимания на сидевших в приёмной пациентов. Или, может… я ошибаюсь? – Заенц как будто бы пожалел о сказанном. – Прошу прощения, господин обер-лейтенант, я вынужден покинуть вас. Необходимо ещё завершить кое-какие торговые дела.– Но ведь вы хотели дождаться Бруннера, – вмешалась Ирмина Кобас. – А господин обер-лейтенант такой милый человек, и заверяю вас, пан Заенц, что он лично ничего не имеет против поляков.– Да, догадываюсь, – неопределённо ответил Заенц, и эти слова прозвучали для Клоса как угроза. – И всё-таки я должен уйти, – закончил он.К счастью, в дверь позвонил Бруннер. Клос пододвинул кобуру с пистолетом под руку, чтобы в случае необходимости можно было быстро выхватить его.– Я должен с вами срочно поговорить, – сказал Заенц, едва Бруннер вошёл в комнату.Но оберштурмфюрер отмахнулся от него. Он был слегка пьян, видимо, где-то уже выпил.– Оставь меня в покое, Вольф, нашёл время для разговоров! Твоя сенсация может подождать и до завтра.– Очень прошу вас, оберштурмфюрер, дело безотлагательное!– Сначала выпей с нами. Ты, Вольф, заслужил это. Как ты думаешь, Ганс?– Конечно, пан Заенц всегда успеет доложить тебе, Отто, – ответил Клос и усадил Вольфа в кресло.– Друзья мои, мы должны сегодня напиться как следует. Завтра я уезжаю в Варшаву. Предстоит тяжёлый разговор с группенфюрером, такой, что врагу бы не пожелал… – Бруннер пододвинул к себе бутылку коньяка…Пили молча. Бруннер что-то бормотал себе под нос. Заенц сидел насторожённый, напряжённый, сосредоточенный. Несколько раз он напоминал Бруннеру, что хочет о чём-то доложить ему.– Пан Заенц! – произнёс громко Клос. – Вы пренебрегаете нами, не хотите выпить вместе с немецкими офицерами?– Ты прав, Ганс, – поддержал его Бруннер. – Пей, Заенц, пей, Вольф, за наше здоровье! За свою сенсацию! Ирмина, музыку! Клос, дружище, прошу тебя, позвони моему шофёру, чтобы он подъехал за мной не к дому, а сюда. Однако подожди, я сам, пожалуй, позвоню. – Еле держась на ногах, он подошёл к телефону. – Ругге! Ты болван, Ругге! – крикнул он в телефонную трубку. – Подъезжай сюда, я тебе говорю, сукин сын, подъезжай сюда, я здесь, у Ирмины Кобас, знаешь, где она живёт? Как только приедешь, поднимайся наверх, получишь шнапсу.– Я должен уйти! – вскочил Заенц.– Никуда ты не пойдёшь, – с угрозой сказал Клос. – Пей!И когда тот, отказываясь, затряс головой, Клос снова силой усадил его в кресло и заставил выпить водки. Потом он снова и снова наливал рюмки и заставлял Заенца пить, следя, чтобы тот пил до конца, и не давая ему закусывать.– Господин Бруннер! – воскликнул Заенц. – Я не могу больше пить!– Пей! – крикнул Клос, пододвигая ему стакан с водкой.– Пей! – захохотал Бруннер.Клос наклонился и рывком выдернул телефонный провод из розетки. Заенц, шатаясь, приблизился к Бруннеру:– Я должен пойти к Гейбелю, прошу вас, господин оберштурмфюрер, отпустите меня. Этот Клос… – Внезапно он замолчал: Клос стоял напротив него с бутылкой водки.– Что этот Клос? – спросил он с угрозой и прижал горлышко бутылки к губам Заенца. Заенц закашлялся и оттолкнул бутылку резким движением руки.– Он… – начал Заенц, но не успел закончить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19