– Это дело. – Человек в пальто сделал еще глоток и снова отправил флягу по кругу.
– Я бы от брудершафта воздержался.
– Да будь ты великодушнее! – укорила Маневича Лизавета.
Третий глоток коньяка помог ей согреться. На Сашу он тоже подействовал благотворно.
– Лады.
– Отлично. Тогда вот что, ребята, ответьте, как вы вышли на это гнездо? И я вам все объясню. Да присаживайся ты! – Георгий махнул рукой, приглашая Лизавету устроиться рядом с ним.
Она предпочла не услышать приглашение и не увидеть фамильярный жест. Но стоять, словно Александрийская колонна, тоже было глупо, и Лизавета, чуть помедлив, села с другой стороны, около Маневича. Помолчали. Саша вдруг заворочался, похлопал себя по карманам куртки. Вздохнул.
– Слушай, а сигареты у тебя есть?
Фельдмаршал Георгий покопался в бездонных карманах своего пальто и достал пачку «Кэмела». Правильно, амбициозные шпики и должны курить «Кэмел», причем без фильтра.
– Огонь есть? – насмешливо спросил он.
– Имеется.
Саша Маневич солидно щелкнул «Зиппо». Вытащил из мягкой пачки короткую сигарету, предложил Лизавете. Она отрицательно покачала головой:
– У меня период «некурения», ты ведь знаешь.
– Молодец! И вообще не стоит курить женщине! – опять ввернул похвалу Георгий.
Саша, сделав первую затяжку, даже закашлялся. Лизавета дотронулась до его плеча.
– Плюнь, всегда и везде найдется учитель жизни. Не обращай внимания. Нам есть о чем подумать.
– Например, как отсюда выбраться.
Немедленно последовал очередной дифирамб:
– О-о-о, вы делаете успехи. Совсем, я вижу, очухались!
– Сейчас посмотрим, что тут можно сделать. – Маневич перекатился на бок и попробовал встать.
– Не трудитесь, двери крепкие, а окна замурованы. Я тут осмотрелся, пока вы отдыхали без сознания. Время было.
– И много времени? – недобро глянула на Георгия Лизавета.
– Много. Так что я успел все проверить. Каждую щелочку. Лучше поговорим.
– Хорошо, давай о деле. – Лизавета по-кошачьи облизнулась. – Нас вот обработали, а тебя почему-то миновала чаша сия. Интересно почему?
– Так ставишь вопрос? Отлично… Если не вдаваться в подробности, все дело в том, что я профессионал, а вы салажата.
– Так что ж ты у салажат информацию высасываешь? Тля усатая! – вспылил Саша Маневич. Оценив колоритное выражение, Лизавета усмехнулась и решила поддержать коллегу и друга:
– Значит, тебя не тронули, потому что ты профессионал? Я слышала, подобное соглашение о сохранении живой силы в свое время заключили КГБ и ЦРУ. Какую же из этих достойных организаций представляешь ты, а какую – те, кто на нас напал?
– Да они из одной шайки! – снова не удержался Саша. – Его подсадили к нам, чтобы он выведал, что нам известно! Кукушка!
– Ты не совсем владеешь терминологией. Надо было сказать – наседка.
– Стукач! Вот как надо было сказать!
– Я все же не понимаю – почему они занимались исключительно нами? Ты говоришь, что ты профессионал, – обратилась Лизавета к Георгию. – Но ведь и они профи… Вы что же, сразу друг друга опознали и решили поберечься?
– Не уверен, что мы имеем дело с настоящими профессионалами.
– Слушай, – Саша повернулся к Лизавете, – у него потрясающие способности, его надо в Думу или в правительство, там нужны люди, умеющие виртуозно не отвечать на любые вопросы.
– Салажата… – ласково и даже как-то мечтательно проговорил Георгий. – Наворотили черт-те чего, а все просто. Я, как они на меня напали, не стал устраивать бессмысленных драк, притворился оглушенным. Лапы вверх – и вся любовь. Первая заповедь профессионала: не можешь выиграть – сбереги силы.
– Значит, задача профи – угодить в запертую комнату целым и невредимым? – поинтересовался Саша.
– Да, – охотно согласился Фельдмаршал.
– И долго профи собирается сидеть в запертой комнате?
– Ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы определиться на местности и убедить товарищей по несчастью в том, что они должны быть предельно откровенны.
– Значит, мы должны быть предельно откровенны с ищейкой, которая висела у нас на хвосте и привела в каменный мешок! – Саша постучал по стене, на которую опирался.
– Опять двадцать пять. Я тоже попал в этот мешок, и привели меня сюда именно вы – я же за тобой следил. Разве я погнал тебя и Ли… Елизавету Алексеевну среди ночи к этому дому?
Возразить ни Саша, ни Лизавета не сумели. В комнате повисло тяжелое молчание. Первым заговорил Георгий:
– Ребята, сами посудите, если бы я вас сюда на посиделки устроил, разве стал бы сам мучиться? Думаете, чтобы выведать у вас ваши незамысловатые тайны, стоит прибегать к таким хитроумным уловкам? Вот уж нет. Вы бы у меня после третьего вопроса зачирикали. Надо уметь спрашивать…
Лизавета вспомнила университет, военную кафедру и своего преподавателя военного перевода. Ласковый сизоносый полковник умело прятал и хищный, проницательный взгляд умных серых глаз, и обширные познания. Полковник был тертым, битым и лукавым. Он читал им, смешливым легкомысленным студенточкам, азы военного перевода. Несмотря на солдафонские повадки, полковник умело парировал эстетские шуточки и при этом ухитрялся вдалбливать военные термины, принятые в армии США, в хорошенькие головки, увлеченные теориями Морозова, Льва Гумилева и Лотмана или французской косметикой и английскими тряпками. Причем вдалбливал надолго. Лизавета до сих пор могла нарисовать схему организации вооруженных сил потенциального противника. Помнила она и суровый ответ полковника на занятии, посвященном допросам военнопленных. Они прочитали образцы допросов, а потом ехидно поинтересовались, почему, мол, составители учебника так уверены, что пленные будут охотно отвечать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115