А «под контроль» – сколько угодно.
– Это очень важно, у нас все не на шутку беспокоятся, – продолжала давить Лизавета. – Так вы проверите, что там и как? Поскорее, если можно.
– Конечно, конечно, постараюсь, все, что смогу. Как, вы говорите, ее зовут? – бодро отвечал начальник пресс-центра.
Лизавета продиктовала Иванову имя и прочие данные Леночки, тот сказал, что все записал, и обещал перезвонить, как только что-нибудь прояснится.
– Да, пожалуйста, перезвоните, я вам буду очень признательна.
– А что это вы так переживаете? – подозрительно спросил начальник пресс-центра. Телевизионные люди часто беспокоили его и по «личным вопросам». У кого-то отобрали водительские права, кто-то «залетел» в вытрезвитель… Эта просьба в обычный ряд не вписывалась.
– Тут довольно загадочная история, и… – Лизавета хотела было упомянуть, что эта история может быть связана с другим, не менее загадочным инцидентом, но передумала. Нечего волновать начальника. Если Иванов решит, что она старается для репортажа, – наверняка ничего не сделает. – Ну, в общем, она хороший человек, все очень переживают. Помогите, пожалуйста.
– Что могу – сделаю, – повторил Анатолий Егорович.
– Спасибо. – Лизавета не слишком рассыпалась в благодарностях и не слишком верила, что услышит в ближайшее время его голос. Разве что приедет с очередной инспекцией начальство из Москвы и надо будет снимать сюжет. Тогда Иванов, может быть, и вспомнит о «взятом под контроль» деле.
А вот Саша взял в голову все услышанное, он даже вспомнил саму Леночку, и как только Лизавета положила трубку, начал задавать вопросы:
– Леночка? Это которая Хрущева делала? Ты сказала, она живет в Рыбацком. Это Невское РУВД?
Лизавета не разбиралась в территориально-милицейском делении. Саша и не думал, что она разбирается, он просто проверял себя. Теперь он внимательно листал свой неизменный блокнот.
– У тебя есть кто в Невском? – спросила Лизавета.
– Есть-то есть. Не знаю, что мне сейчас ответят. – Саша продолжал листать исписанные мелким почерком страницы.
Лизавета догадывалась, почему он ответил так неопределенно. С приходом в ГУВД нового руководства и с назначением нового начальника пресс-центра в милиции начались гонения на сотрудников, напрямую сдающих информацию прессе. Именно из-за этого Саша Маневич не любил майора Иванова. Он лишил Маневича многих информаторов. А как известно, найти труднее, чем потерять.
– Этот Змей Горыныч развел такие строгости, что я уже не знаю, куда можно звонить, а куда нельзя, – буркнул Саша и стал набирать номер.
В милиции трудятся такие же люди, как и везде. Чуть более циничные или чуть более самоотверженные. Карьеристы и бессребреники. Весельчаки и угрюмцы. Компанейские ребята и законченные индивидуалисты. Правдолюбцы и лжецы. Словом, люди. Как везде, эти люди, вооруженные казенными пистолетами и красными книжечками, ссорились и мирились, помогали друг другу и подсиживали недругов. Поэтому, несмотря на строгие циркуляры «сверху», Сашины друзья в милиции продолжали с ним дружить. Только стали более осторожными.
Саша ждал, когда ответят, и лицо у него было напряженное. Услышав «алло», он прямо-таки преобразился. Вероятно, подошел «правильный» человек.
– Алло, Слава, Маневич беспокоит. У нас тут сотрудница пропала, по вашей территориальности. – Саша прекрасно владел милицейским жаргоном. – Я понимаю, что глухарь, ты все-таки поразузнай, что и как. Лады?
Уже через час он получил полный расклад по делу Елены Михайловны Кац, тридцати восьми лет, гримера-художника Петербургского телевидения. Саша ворвался в Лизаветин кабинет, как торнадо, и тут же выложил все, что удалось узнать.
– Она уехала две недели назад, дома сказала, что в командировку, на три дня. Снимать какой-то клип. Когда Елена не вернулась ни через три дня, ни через семь, ее муж, – Саша заглянул в свой блокнот, – Валерий Кац обратился в милицию. Точнее, сначала он попытался отыскать жену сам, ходил и звонил на работу. Когда же не получилось, подал заявление. Дело досталось дознавателю Кротову. Славка его не знает, новый человек, что положено – сделал, но сама понимаешь, как ищут потеряшек!
Лизавета и раньше знала почти все, о чем сейчас рассказывал Саша. Она успела переговорить с мужем Леночки еще до того, как позвонила майору Иванову.
– Единственная зацепка – клип, – продолжал кричать Саша. – Вряд ли Леночка соврала. И нам найти этих клипмейкеров проще, чем дознавателю Кротову. Каким бы он ни был – новым или старым.
Нужных клипмейкеров они разыскали за три часа. Лизавета обзвонила знакомых режиссеров, Маневич ударил по прочему персоналу – операторам, осветителям, звуковикам… Они справились быстро, потому как знали, что и где искать. Им было не так сложно разведать, кто халтурит на выборах, кто – на концертах, а у кого большой заказ от завода «Турбинные лопатки». Дознаватель Кротов всего этого не знал. А если бы и знал, на его вопросы отвечали бы куда менее охотно. О левых заработках с чужими говорить не принято.
К тому же видеомир вообще и видеомир Петербурга, в частности, довольно тесен. Не так много клипов снимается одновременно в городе на Неве. За последние две недели запустили в производство всего четыре.
Один музыкальный. Развеселая поп-звезда заказала модный в этом концертном сезоне фильм в псевдонародном стиле. Искусственные березки и околица, столь же искусственные парни с балалайками и она сама, в сарафане, поющая о несчастной любви с косой в руках, – предполагалось, что «звезда» идет-бредет с сенокоса. Об этом клипе Лизавете подробно рассказал режиссер Мустангов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115