Глава пятая
Ловушка не сработала. Смит сказал Римо, что не винит его. Тем не менее, Чиун принес свои извинения за неудачу.
— Давайте остановим его, чтобы он не мог более позорить вас, о великий император Смит, — произнес Чиун в трубку телефона.
В разговоре участвовало три человека, говорившие в три разных аппарата. Римо и Чиун находились в роскошном особняке во Флориде.
— Это не его вина, Чиун, — сказал Смит. — Это моя вина.
— Никогда, — возразил Чиун. — Ваша блистательная мудрость гарантирует успех, стоит ей лишь сорваться с ваших величественных губ.
— Бывает, что наши усилия не срабатывают, — заметил Смит.
— Смитти, перестаньте с ним спорить. Вы в разных эпохах. Операция провалилась. Что нам теперь делать? — спросил Римо.
— Нам надо прекратить возлагать вину на нашего милостивого императора, — заявил Чиун. — И сделать это немедленно. Как можем мы в чем-то обвинять императора, когда сами не правы?
— Что нам теперь делать, Смитти?
— Почему бы вам не взглянуть на тех людей, которым удалось избежать наказания? Выясните, как они это делают. Кому они платят? И постарайтесь не оставлять после себя трупов. Наша организация — не орудие мщения.
— Верно, Смитти.
— Мы не мстим? — удивился Чиун.
— Нет, нет. Мщение — не наша задача.
— У вас есть другой план?
— У нас много планов, Чиун, но мщение никогда в них не входит.
— Покорно прошу вашего прощения, но почему? — спросил Чиун.
— Мы в него не верим.
Чиун замолчал. Римо заглянул в ту комнату, где Чиун стоял с телефонной трубкой в руке, совершенно ошарашенный. Римо получил всю необходимую информацию и повесил трубку. Чиун по-прежнему стоял в оцепенении, сжимая трубку тонкими пальцами. Римо повесил трубку и за него тоже. Чиун не шелохнулся.
— Я все правильно расслышал? Неужели император Смит сказал, что не верит в отмщение?
— Да, так он и сказал. Он сказал, что отмщение не входит в наши задачи.
— Император, про которого известно, что он не стремится к отмщению, — это император, который будет мертв еще до наступления утра. Отмщение, публичное отмщение — вот что отделяет цивилизацию от хаоса.
— Ну, у него есть другие дела.
— Работать на императора, который не прибегает к отмщению, — это позор. Как может он пользоваться услугами самого великого Дома ассасинов в истории и не прибегать к отмщению? Станешь ты покупать машину, если ты не собираешься водить ее? Или жениться и не пользоваться своей женой как женщиной? Гулять по розовому саду и не дышать? Как может он говорить, что не станет прибегать к отмщению, если к его услугам Дом Синанджу, готовый прославить его имя?
— Хорошие вопросы, папочка, — заметил Римо.
— Это означает, что ты мне на них не ответишь.
— Ты схватываешь на лету.
Уильям Хоулингз Джеймсон отмечал вердикт присяжных о его невиновности в мошеннических махинациях на рынке зерна, устроив прием столь пышный, что на него ушло почти десять процентов его незаконных доходов от этих махинаций. Он весь искрился радостью. И все это понимали. Ему только что удалось избежать от десяти до пятнадцати лет в федеральных исправительных учреждениях.
Но его жена утверждала, что в таком состоянии он находился и в течение нескольких недель до суда. Она сообщила это очень привлекательному молодому человеку с темными глазами и высокими скулами. Его очень интересовал Билл. Нет, он не работал на Билла, но он хотел поговорить с ее мужем.
— Он взлетел так высоко — я не думаю, что он станет говорить с одним человеком. Для него это все равно, что иметь всего один банковский счет. Не правда ли, решение суда было великолепное — просто чудо!
Миссис Джеймсон относилась к тем женщинам старше среднего возраста, чьи морщины могли представлять из себя нечто привлекательное только с помощью изрядной порции косметического мастерства, которое могли купить ее деньги. Она много улыбалась, чтобы держать свое морщинистое лицо в форме. Ей уже дважды делали пластические операции, прикинул Римо. Зубы, разумеется, ее выдавали. Зубы стареют практически у каждого человека, у каждого из тех, кого он знал, кроме Чиуна. А теперь, конечно, еще и у него самого. Он не знал, почему с ним и с Чиуном дело обстоит именно так, но он знал, что куда более важные вещи, основа основ всего сущего, таят в себе столь же недоступные тайны, как и глубины Вселенной.
— У меня в зубах что-то застряло? — поинтересовалась миссис Джеймсон.
— Вам шестьдесят два года, верно?
— Простите?
— Может быть, шестьдесят три.
— Это грубо, — заявила миссис Джеймсон.
— Значит, правильно.
— Молодой человек, я не давала вам повода...
— Вы правы, — признался Римо. — Просто у меня гадкое настроение.
— Ну, вы великолепно знаете, как его испортить другим, — заметила хозяйка.
— Вы еще не все видели, дорогая, — заверил ее Римо. Так или иначе, но этот разговор помог ему почувствовать себя немного лучше. Миссис Джеймсон позвала дворецкого. Тому предстояло вежливо попросить джентльмена удалиться, а если он не послушается, то применить необходимую в таких случаях силу.
— Все, что будет необходимо, — сказала хозяйка. Дворецкого она больше в тот вечер не видела, зато увидела грубого молодого человека. Казалось, он полностью поглощен разглагольствованиями Билла, рассказывавшего о новой религии.
— Да, я знаю, что в связи с “Братством Сильных” идет множество слухов о мошенничестве, но что касается меня, то я твердо уверен: пока сам не попробуешь, не узнаешь, что к чему.
Так вещал Билл Джеймсон, грузный мужчина с суровым лицом преуспевающего бизнесмена. Ему не надо было надевать фрак и золотой “Ролекс”, чтобы показать, что у него есть и деньги, и власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90