И он послал Унга убить второго сына.Но затем произошло еще одно покушение на жизнь тирана, и оно завершилось бы успехом, если бы в самый последний миг не подоспел Унг.Так и продолжалось. Одного за другим Унг уничтожил всех сыновей тирана. Если бы эти семеро юношей сели на трон отца, они были бы еще более свирепы, чем он, и еще более жестоки к своим соседям.И когда было покончено с седьмым, и последним, сыном, тиран и Унг встретились в огромном дворцовом зале.И тиран произнес: «Мы избавились от моих сыновей, от всех до единого. Опасность устранена, и мне опять ничто не угрожает».— Это был скорее вопрос, чем утверждение, Римо, ибо японцы коварны, и их вопросы на самом деле — утверждение, а утверждение — вопросы.Но Унг отвели «Еще нет. Одна опасность осталась». — Что же это? — спросил тиран. — «Мастер Синанджу», — сказал Унг и быстро и искусно убил тирана.— Потому что видишь ли, Римо, таков был уговор Унга с четырьмя князьями, чьи земли окружали владения виновника всех бед. Князья хотели жить в мире и спокойствии, а для этого вместе с тираном должны были погибнуть и его кровожадные сыновья. И вот таким образом Унг предпочел выполнить должное. Ночные нападения на тирана тоже были делом рук Великого Унга.Чиун замолчал, все еще глядя в иллюминатор на левое крыло самолета.— Итак?.. — сказал Римо.— Итак? Что «итак»? — спросил Чиун.— Что означает эта байка?— Разве это не очевидно?— Очевидно только то, что Мастера Синанджу всегда были бесчестными людьми, которым нельзя доверять, — сказал Римо.— Ты, как всегда, ничего не понял, — вздохнул Чиун. — Иногда я не знаю, чего ради мучаюсь. Мораль этой истории в том, что трудно защититься от убийцы, когда неизвестно, кто он.— Черт возьми, Чиун, в этом нет ничего нового! И так ясно, как тяжело будет защитить посла, не зная ничего об убийце.— Больше ничего ты в этой истории не видишь? — спросил Чиун.— Черт, конечно, ничего.— У нее есть еще одна мораль, — заметил Чиун.— А именно?— Опасность не предупреждает о своем приходе сигналом трубы. И чем ближе она, тем тише ее шаги.Римо задумался.— Кто станет защищаться от защитника? — предположил он.— Правильно, — сказал Чиун, вновь поворачиваясь к иллюминатору.— Папочка! — позвал Римо.— Да, сын мой?— От этой истории дурно пахнет.Было мокро и холодно, когда Римо с Чиуном забрались в такси в самом центре Лондона. Вода стекала по лорду Нельсону, чья статуя, казавшаяся в темноте черной, возвышалась над черными каменными львами Трафальгарской площади.— Сколько возьмете до русского посольства? — спросил Римо у водителя, чье лицо было усыпано бородавками, а голову украшала пропитанная потом хлопчатобумажная кепка.Посольство находилось на Дин-стрит, всего в десяти кварталах отсюда, но водитель распознал американский акцент.— Четыре фунта, парень, — сказал он.— Отвезите-ка меня в Скотленд-Ярд, — потребовал Римо, — в Управление по борьбе с таксистами-мошенниками.— Ладно, приятель, два фунта, и ни пенни меньше. Дешевле в такой гнусный вечер тебя никто не повезет.— О'кей, — сказал Римо. — Поехали.Чтобы отработать полученные деньги, таксист свернул к Лейчестер-сквер и, миновав Ковент-Гарден, вернулся на Дин-стрит.— Приехали, парень, — объявил таксист, остановившись перед трехэтажным кирпичным зданием на тихой улице, мощеной булыжником. Целая гроздь водосточных труб свисала со стены здания, а с крыши, уставившись в темное вечернее небо, неуклюже торчала телевизионная антенна.— Подожди-ка минуту, Чиун, — сказал Римо. — И вы тоже, — добавил он, обращаясь к водителю.Римо выскочил из машины и поднялся по трем кирпичным ступенькам к парадной двери. Ручку старомодного звонка нужно было крутить, и Римо три раза повернул ее до отказа, подняв внутри страшный трезвон.Дверь открыл человек в пиджачной паре.— Здесь находится резиденция посла? — спросил Римо.— Совершенно верно.Человек говорил на безукоризненном английском, но легкий акцент выдавал его континентальное происхождение.— Я хочу поговорить с ним, — сказал Римо.— Прошу прощения, сэр, его нет дома.Подняв правую руку, Римо сжал левое ухо собеседника большим и указательным пальцем.— Так, и где же он?Через приоткрытую дверь он видел людей, сидящих в креслах в прихожей. Люди были вооружены, по их неестественным позам было видно, что им мешают пистолеты в наплечных кобурах.Человек скривился от боли.— Он в летнем загородном доме в Уотербери, сэр. Прошу вас, отпустите.Римо продолжал сжимать его ухо.— Где-где?— В летнем загородном доме в Уотербери. Он останется там еще на неделю.— О'кей, — сказал Римо и разжал пальцы.— Не хотите ли оставить послание, сэр? — спросил дворецкий, потирая ухо ладонью.— Не надо никаких посланий, — сказал Римо. — Я навещу его, когда он вернется.Римо вернулся к такси и забрался внутрь. Дверь посольства быстро захлопнулась.— Езжай до угла, Джеймс, — велел он и наклонился к Чиуну: — Все в порядке, он здесь.— Как ты это узнал?— Я не так уж сильно сжал его ухо, чтобы он тут же раскололся, — объяснил Римо. — Он сказал мне как раз то, что и собирался сказать. А если они посылают людей в Уотербери, где бы это ни было, ясно, что посол прячется здесь. Особенно если учесть, что внутри полно вооруженного народа.На углу, где улица, поворачивая налево, постепенно спускалась к Грейтер Мальборо-стрит, Римо с Чиуном вылезли из машины.Римо дал таксисту пять американских долларов.— Это где-то около трех фунтов, — сказал он ему. — Через двенадцать часов при вашей обычной инфляции они превратятся в пять фунтов. Через неделю вы сможете купить на них дом.Отъезжая, таксист пробормотал:— А через месяц я куплю на них бомбу и вставлю ее тебе в задницу, янки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38