Стены были из камня. В коридоре она видела и другие такие же маленькие кельи. Это была не тюрьма, для тюрьмы здесь слишком сыро. Ее привели в темницу. Потом стали приносить трупы, из чего она смогла лишь заключить, что там, наверху, происходит какое-то сражение, в котором люди убивают друг друга, пытаясь установить, кто сильней.
* * *
В заливе Лонг-Айленд остановилась небольшая яхта, на борту которой находились несколько человек. Они направили бинокли на большое здание, обнесенное кирпичной стеной. Это был санаторий Фолкрофт.
— Вот это, что ли? — спросил один, заряжая обойму в пистолет-пулемет.
— Ага. Больше электронным сигналам идти вроде неоткуда, — ответил инженер.
— Отлично, — сказал человек с пистолетом-пулеметом. — Передайте мистеру Колдуэллу, цель обнаружена.
На одном из верхних этажей здания была комната с зеркальными окнами. В этой комнате сидел Харолд В.Смит и не знал, повезло ему или нет.
Системы обороны Фолкрофта улавливали все исходящие и входящие сигналы в радиусе двадцати миль. Когда он засек в заливе эту подозрительную яхту и понял, что его местонахождение обнаружено, то получил распоряжение ждать подкрепление, которое возьмет санаторий в кольцо, с тем чтобы никто не ушел.
Глава двенадцатая
Римо уже отчетливо видел комнату, чувствовал спиной матрас, ощущал свои руки и, что самое главное, мог правильно дышать — то есть так, чтобы восстановить равновесие и вернуться к прежнему состоянию. Но голова его продолжала гудеть. Чиун в семнадцатый раз повторял, что не собирается говорить о том, что он его предупреждал.
— Слушай, лучше скажи. Скажи, и кончим на этом. У меня голову словно наждаком изнутри шлифуют.
— Нет, — ответил Чиун. — Мудрый наставник и так знает, когда его ученик все понял.
— Скажи, что все дело в проклятом золоте, и оставь меня в покое.
— Ни за что.
— Ладно, только не говори, пожалуйста, что ты не собираешься мне этого говорить. Я не могу больше это слышать.
— Ну хорошо, скажу. Я тебя предупреждал, — сказал Чиун. — Но ты ведь меня на слушаешь. Никогда не слушаешь. А я говорил тебе, что на этом золоте лежит проклятие. Но нет, мы же не верим в такие предрассудки, как проклятие, даже если на это прямо указывают хроники славного прошлого Синанджу.
— Ты опять про Мастера Го и испанское золото?
— Нет. Про Мастера Го и проклятое золото.
— Я помню. Мастер Го. Кто-то расплатился плохим чеком — то есть дрянным золотом, — и он отказался его взять. Что-то около шестисот лет назад. А может, трехсот. Где-то в том районе. Можно мне стакан воды?
— Я принесу. Если бы ты с самого начала послушал, что я говорил тебе о проклятом золоте, тебе не пришлось бы сейчас просить меня налить тебе стакан воды.
— Ты обещал больше об этом не вспоминать.
— Я и не вспоминаю. Я только сказал, что сейчас принесу тебе воды. Но тебе было бы невредно повторить наизусть летопись Мастера Го.
— Только не сейчас. Сейчас меня меньше всего тянет цитировать наизусть твоих Мастеров.
— Не “Мастеров”, а одного Го.
— Даже Младшего Вана было бы больше чем достаточно, — заметил Римо, поскольку вся история Младшего Вана заключена в двух фразах, тогда как на Великого Вана понадобилось бы полтора дня, и то, если бежать галопом по Европам. Младший Ван был Мастером Синанджу в странный период истории, когда на всей земле вдруг воцарился мир. Эта эпоха получила название “неудачного стечения звезд”. Поскольку правители государств вели себя очень тихо и смирно, Младший Ван провел большую часть жизни сидя в Синанджу в ожидании какого-нибудь переворота, нападения или появления хотя бы одного приличного узурпатора. Когда наконец его попросили об услуге, оказалось, что речь идет о такой ерунде, ради которой нет нужды даже покидать деревню. В результате в летописях Синанджу о Младшем Ване осталась следующая запись: “Ван был. Но не стал”. Это была единственная лаконичная запись из всех хроник, которые так любил цитировать Чиун. Но для Римо и этого было много.
— Тогда это сделаю я, — пришел на помощь Чиун. — Ты должен знать, от чего пострадал.
И Чиун стал пересказывать хронику Мастера Го, который в Год Утки, во времена, когда процветание Дома Синанджу, было весьма скромным, поехал на Запад и служил многим испанским дворам. По всей Европе было много работы, поскольку повсюду бушевали междоусобицы, но Мастер Го остановил свой выбор на довольно миролюбивом короле Испании, и вот почему: король сказал, что Мастер Синанджу должен будет убить его будущих врагов.
И Мастер Го мысленно восхитился столь новому и мудрому способу использования ассасина! Почему короли сначала заводят себе врагов и только потом призывают наемника? Почему не позаботиться заранее? Служение такому мудрому королю лишь приумножит славу Синанджу.
Когда же он явился ко двору и получил аудиенцию у короля, то выяснилось, что, говоря о будущих врагах, король не имел в виду никого конкретно.
— Моими врагами станут все, кто не является мне другом, и даже некоторые из моих друзей.
— Как так, Ваше Величество? — воскликнул Мастер Го, соблюдая все правила этикета, принятые при испанском дворе.
— Я стану самым богатым человеком в мире, — объявил король.
На это Мастер Го ничего не сказал. На Западе немало мелких царьков, для которых существует только их маленький мир и их собственная эпоха — как дети малые. И хотя в своих пределах эти царьки были действительно богаче всех, в других местах существовали такие богатые люди, о которых на Западе и не слыхали, и перед их несметными сокровищами самый богатый монарх Западного мира показался бы нищим. Но, как и полагается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64