Дверь оказалась запертой, но Римо распахнул ее одним ударом. В помещении было темно, и Римо, отыскав осветительный щиток, включил одну лампу, которой было достаточно, чтобы осветить гимнастическое бревно в дальнем конце зала.Пока Джози выполняла свою комбинацию, Римо пристально за ней наблюдал. Ей не совсем удавались пробежка и выход в стойку на руках.— Черт! — выругалась она, соскочив со снаряда. — Я почти все время делаю ошибки в этих элементах.— А когда-нибудь ты делала их без ошибок? — спросил Римо.— Редко.— Но иногда бывает?— Да. Ну и что?— Если у тебя получилось хотя бы один раз, ты можешь сделать это в любое время, — сказал Римо. — Это неизменно. Меняешься ты.— Как это понять? — спросила она.— Джози, все твое выступление у тебя в голове. Бревно всегда одно и то же. В нем ничего не меняется. Тело твое всегда одно и то же. Изменения происходят только у тебя в голове. Залезай на бревно.Джози вспрыгнула на снаряд и замерла, глядя на Римо. Перед этим она сбросила юбку и теперь оставалась в гимнастическом трико. Римо снова ощутил трепет, глядя на это великолепное тело.— Посмотри на бревно, — сказал он. — Какая у него ширина?— Десять сантиметров, — ответила Джози.— Нет. Его ширина 60 сантиметров. И ты никак не можешь с него упасть И ты ни за что с него не упадешь. А вот посередине этого бревна шириной в 60 сантиметров проходит красная линия — шириной в десять сантиметров Ты видишь?— Она посмотрела вниз.— Нет. Я вижу только десятисантиметровое бревно.— Закрой глаза, — сказал Римо.— Хорошо.Она крепко зажмурилась.— А теперь представь его себе, — сказал Римо. — Видишь? Бревно в шестьдесят сантиметров с десятисантиметровой красной полосой?— Ну, ладно.Она двинулась по бревну к дальнему концу, чтобы начать оттуда выполнение комбинации. Перед этим она взглянула на Римо. Он покачал головой.— Да не с открытыми глазами, глупышка. Закрой.— Я не могу, Римо!— Нет, можешь. Ладно. Слезь-ка на секунду, — сказал он и, когда она легко соскочила на пол, запрыгнул на снаряд.В заготовленных русскими правилах для спортсменов говорилось, что ко всем спортсменам здесь будут относиться одинаково, как к равным, тем не менее среди всех прочих, как у Оруэлла в «Скотном дворе», оказались такие, которые были равны чуть больше других.Поэтому бегуну Гансу Шлихтеру из Восточной Германии, страны — сателлита России, не составило труда раздобыть ключ от запертого спортзала. Он сказал русским, что хочет немного размяться. На самом деле он хотел без посторонних глаз осмотреть инвентарь и, может быть, придумать что-нибудь такое, что помогло бы ему обеспечить себе победу в забеге на 800 метров.Войдя в зал, он увидел свет и прижался к стене, стараясь держаться в тени.Американца он узнал сразу. Всем спортсменам из Восточной Германии были розданы досье и фотографии возможных соперников. Это был тот самый Римо Блэк, которого даже его товарищи по команде сочли ненормальным. Но что он делал тут, на гимнастическом бревне?Шлихтер с изумлением смотрел, как Римо, с закрытыми глазами, без единой ошибки выполнил упражнения на бревне, а когда сделал соскок, наблюдавшая за ним американская гимнастка, похожая на индианку, бросилась к нему в объятия и сказала, что все было великолепно.— Так же будет и у тебя, когда мы закончим, — сказал Римо.Шлихтер видел, как девушка обвила Римо руками и подставила губы для поцелуя. Римо не заставил себя ждать, и Шлихтер, хотя очень хотел остаться и посмотреть, что будет дальше, выскользнул за дверь как раз в тот момент, когда те двое медленно опустились на мат.Тут Шлихтеру предстояло крепко задуматься. Если этот Римо Блэк умел творить такие чудеса на гимнастическом бревне, которое являлось исключительно женским снарядом, то что же тогда он мог сделать на беговой дорожке?И Шлихтер решил, что в отношении этого американца надо будет что-то предпринять. Глава двенадцатая На следующее утро полковник Дмитрий Соркофский получил послание непосредственно от организации «Южно-африканцы за равноправие спортсменов». Содержание письма вынудило его немедленно вызвать Бехенбауэра в отдел.За время совместной работы они не стали сколько-нибудь лучше понимать друг друга, однако это не пометало им проникнуться друг к другу глубоким уважением. Каждый видел, что рядом с ним настоящий профессионал.Соркофский с нетерпением ожидал прибытия Бехенбауэра, чтобы вместе обсудить это послание и возможности предотвращения угрозы.Несмотря на невысокое мнение Соркофского о моральном облике Бехенбауэра, немец действительно сильно скучал по своей жене. Случилось так, что, когда Соркофский ему позвонил, Хорек как раз читал полученное от нее письмо. При этом в постели с ним была молодая симпатичная блондинка, которая, уткнувшись носом ему в шею и глядя через плечо, читала письмо вместе с ним.— Она действительно очень по тебе скучает, — заметила блондинка.Немец улыбнулся.— Так же, как и я по ней и детям. Но теперь уже недолго осталось.В этот момент раздался стук в дверь номера. Бехенбауэр накинул халат и открыт дверь, за которой оказался посыльный, прибывший от Соркофского.— Полковник просит вас явиться к нему в отдел. Говорит, это крайне срочно.— Благодарю.Солдат на какую-то секунду задержался, глядя на лежавшую на кровати блондинку, которая закинула руки за голову, отчего из-под соскользнувшей простыни выглянула ее обнаженная грудь.Солдат с усилием отвел глаза и, отдав Бехенбауэру честь, повернулся к двери.— Солдат, — окликнул его Бехенбауэр.— Слушаю.— С вашей стороны будет неразумно сообщать полковнику о присутствующей здесь даме. Ее муж может обидеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45