Началось паническое бегство по единственной тропе, что вилась между скал и исчезала вдалеке.Старый Пул Янг повернулся к Ма Ли.— Ступай, дитя мое, — дрожащим голосом произнес он.— И вы тоже! — воскликнула девушка, потянув его за тощую руку.Пул Янг вырвал руку, уронив при этом трубку.— Нет! Нет! — наотрез отказался он. — Ступай! Беги отсюда!Ма Ли посмотрела на пурпурных птиц и попятилась.— Ну, пожалуйста! — взмолилась она.Пул Янг упрямо отвернулся. Тогда Ма Ли повернулась и побежала вслед за остальными.Старый Пул Янг остался один. Он прижался к стене сокровищницы в надежде, что в тени загнутых скатов крыши гигантские птицы его не заметят.Птицы устремились вниз к Пикам гостеприимства. Пул Янг мог разглядеть их огромные крылья — блестящие, как те пластмассовые игрушки, какие иногда привозят детям из города. Потом они приземлились, каждая — на свои пик, сложили крылья вдоль гладких тел и стали похожи на застывшие в скорби фигуры. Высотой они были в три человеческих роста.Пул Янг приник к земле. Он остался один, и зловещие зеленые глаза загадочных птиц — или не птиц? — были устремлены прямо на него. Они не двигались, они просто смотрели на него. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, бросив последние лучи на пурпурных чудовищ.Старый Пул Янг был преисполнен решимости не покидать свой пост. Это его долг, и он исполнит его до конца. Он останется, и ни у одного деревенского стукача не будет повода шепнуть Мастеру Синанджу, что хранитель Пул Янг пренебрег своей священной обязанностью.Спустилась ночь. Загадочные птицы превратились в две глазастые тени. Глаза на их костлявых мордах не мигали, они таращились на Пул Янга с таким видом, словно вознамерились сидеть и смотреть так целую вечность.Пул Янг стиснул зубы, чтобы не стучали. Пускай себе пялятся. Могут смотреть хоть до скончания века — Пул Янг не оставит свой пост. Все же он жалел, что не сходил к костру за углем, а самым большим его желанием было, чтобы трубка дымила вечно. Если бы она не потухла, Пул Янг, быть может, не поднял бы глаза к небу и не увидел кружащих над селением птиц. Будучи суеверным, он думал, что птицы опустились потому, что он их заметил: в этом его убеждал немигающий взгляд их змеиных глаз.Пул Янг скрылся за дверью сокровищницы и смежил веки.Когда взошла луна и залила берег спокойным светом, Пул Янг не удержался и посмотрел туда, где сидели птицы, дабы убедиться, что они еще там.По скалистому берегу протянулись длинные тени — то были тени Пиков гостеприимства. И тут Пул Янг заметил, что птицы, по-прежнему сидящие на вершинах скал, теней не отбрасывают.Вскрикнув от испуга, Пул Янг бросился бежать — прочь от сокровищницы, прочь от своего почетного поста, а главное — прочь от сковавшего его душу страха. Он устремился в ту же сторону, куда до этого скрылись все остальные.Пул Янг бежал не оглядываясь — он боялся, что зловещие птицы станут его преследовать. * * * Лунный свет преобразил селение Синанджу в безмятежно-мирный ландшафт. В эту тишину и покой сейчас шагнул человек.Это был белый, с привлекательным лицом, которое только-только начинало приобретать угловатые черты зрелого мужчины. Ветер с моря трепал его длинные белокурые волосы. На нем было одеяние из пурпурного шелка, перехваченное в поясе желтым кушаком. Он ступал в сандалиях по тропе, и рептилии, словно в испуге, расползались в стороны.Не оглядываясь, он мягкой, кошачьей походкой продвигался от скал через селение, мимо неостывших котлов с приготовленным на всю деревню ужином, источающих аппетитные ароматы, пока не очутился перед дверью сокровищницы, называемой Домом Мастеров.Дверь была на замке. Она была заперта не на висячий замок и не на ключ, а на хитроумный набор деревянных засовов, умело спрятанных в дверной коробке из тиковой древесины. Человек протянул обе руки и разом надавил на две крошечные панели. Что-то щелкнуло, и потайной механизм соскочил с крюка. Незнакомец опустился на колени и вытащил узкую деревянную планку, которая шла поперек двери. Обнажился деревянный штифт в углублении. Он аккуратно вынул его.Незнакомец поднялся и толкнул дверь. В нос ему ударил запах плесени и свечей. Перед тем как войти, он тщательно вытер ноги: никто не должен знать, что он был здесь.Белый человек оглядел комнату. Лунный свет проникал через окна, отбрасывая неясные тени, заставляя мерцать штабеля золотых слитков и заполненные доверху сосуды с драгоценными камнями.Белый человек не стал ничего трогать — ему не нужны были сокровища. Его не волновало никакое золото мира. Да и не до денег теперь. Надо спешить! Он шагнул в соседнюю комнату, куда уже не проникал никакой свет, и презрительно скользнул взглядом по незажженным напольным светильникам. Они интересовали его еще меньше, чем сокровища Синанджу.В комнате в беспорядке были составлены лакированные сундуки. Он опустился перед ними на колени и стал по очереди поднимать крышки.Свитки оказались в четвертом по счету сундуке. Он осторожно вынул один и развязал золотой шнурок. Пергамент разворачивался с трудом. Он прочел иероглифы в заглавии — здесь описывалась древняя Месопотамия. Его же интересовали более свежие записи.Присев на голый пол красного дерева, белый человек с длинными русыми волосами осторожно разворачивал один свиток за другим, пока не напал на то, что искал. Он читал не торопясь, зная, что у него впереди вся ночь.Прочитав все интересующие его свитки, он достал из-за желтого кушака бумагу и ручку и стал писать, то и дело сверяясь с хрониками. Он писал письмо. Затем он переписал его слово в слово, изменив лишь обращение, после чего бережно завязал все свитки и вернул в лакированный сундук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78