— Следующим будет мужское достоинство Га, — пообещал Чиун.— Нет! — закричал Ндо. — Только не это. Вместе с ним умрет и мое семя.— Значит, мы понимаем друг друга, инути, — ответил Чиун.Ндо предложил назначить Чиуна на высокооплачиваемый пост директора любого агентства, но у Чиуна был лишь один ответ:— Синанджу заботится о том, что заботит Синанджу.— Вы хотите сказать, что мы все должны отправиться в поля и приглядывать за жуком? Да ведь дело кончится бунтом.— Дело кончится блестящим подтверждением открытия доктора Ревитса, — возразил Чиун.— Какого доктора?— Одного ученого, — пояснил Чиун.— Я их не знаю. Кто возглавляет их управление?— Дара Вортингтон, — ответил Римо.— Я ее тоже не знаю. А кто ее директор?Римо и Чиун пожали плечами.— Отдайте мне Га и я все выясню, — сказал Ндо.— Вы выясните это потому, что Га находится у меня, и будет там находиться, пока вы все не сделаете, как надо, — ответил Чиун.Ндо глянул на старого уроженца Востока, потом опустил глаза и кивнул.Пока он отсылал полицию, объясняя, что произошло недоразумение, Ндо услышал, как двое из Синанджу переговариваются между собой. Они спорили о кимоно, а Ндо хорошо знал, что никогда в жизни не хотел бы еще раз увидеть кимоно. Глава седьмая Валдрон Перривезер III смотрел по телевизору новости и услышал, как диктор рассказывает о хорошей работе МОЗСХО и борьбе этой организации с угрозой голода, услышал о том, что было объявлено о последней и решительной битве против зловредного жука Унга.Он стремительно ворвался в лабораторию, располагавшуюся в его имении, и тут же потерял сознание от запаха ДДТ. Придя в себя, он осведомился, сколько ДДТ сейчас использует его энтомолог, а когда ему ответили на этот вопрос, заявил, что теперь-то уж все наверняка должно быть готово.— Нет еще, мистер Перривезер, но уже скоро, — ответил ученый.— Дайте мне знать немедленно, как только все будет готово.Он велел своим юристам выяснить определенные моменты предстоящей демонстрации, когда МОЗСХО собиралась показать всему миру, как она борется с голодом.Узнав, что демонстрация эта состоится под открытым небом, в полях Центральной Африки, он выругался себе под нос.— И все же, — пробормотал Перривезер, — кое-что можно сотворить и под открытым небом. Мы еще посмотрим. * * * Натан и Глория Мусвассер не желали видеть, как будут мучительно умирать от яда миллионы «меньших братьев человека». Эти двое не могли просто стоять в стороне и наблюдать за очередной несправедливостью, ожидая, пока неотъемлемые права всех живых существ будут защищены законом.Они должны ударить немедленно. И вот они погрузили бочки с тротилом на взятый напрокат грузовик и подъехали к главным воротам лабораторного комплекса МОЗСХО в Вашингтоне, округ Колумбия.— Заказ двух ваших новых сотрудников. Часть их нового оборудования! — крикнул охранникам Натан.Они подвели грузовик с тротилом к контейнерам, в которые загружали снаряжение, приготовленное для отправки в Центральную Африку для борьбы с жуком Унга.Они не стали ждать, пока бочки с тротилом погрузят в контейнеры, а быстро развернули грузовик и уехали. Они ехали минут двадцать, а потом Глория спросила Натана:— Мне позвонить или ты сам?— Не знаю. У меня ведь это первый раз. И я чувствую себя таким важным, — ответил Натан Мусвассер.— Самое жаркое место в аду, — откликнулась Глория Мусвассер — предназначено для тех, кто в переломные времена ничего не делает. Или что-то в этом роде.— Я сам позвоню. Ты слишком взволнована, — решил Натан.Он подошел к телефонной будке около закусочной и набрал номер местной телевизионной станции.Листок бумаги, который он сжимал в руке, дрожал. Наконец-то он делает что-то полезное для всего мира.Услышав в трубке голос репортера, Натан прочитал написанное на бумаге заявление.— Мы, Союз освобождения видов, берем на себя полную ответственность за революционный акт, совершенный сегодня в центре угнетения и убийства, то есть в лабораториях МОЗСХО, Вашингтон, округ Колумбия. Мы, члены СОВ, призываем всех людей присоединиться к нам в нашей законной и справедливой борьбе против угнетения всех живых существ на земле. Ждите новых освободительных актов.— О чем это вы там толкуете? — спросил репортер.— Я говорю, приятель, о взрыве в лабораториях МОЗСХО. Мы должны были там прикончить по меньшей мере две сотни человек, приятель.Натану Мусвассеру нравилось называть людей «приятелями», это позволяло ему ощутить свою значимость.— Эй, парень, никакого взрыва не было, — ответил журналист.— Ты врешь. Мы сделали это. И требуем, чтобы нам верили. Мы совершили революционный акт и имеем право поставить его себе в заслугу.— Да не было никакого взрыва, — настаивал репортер.— Послушай, приятель, — терпеливо объяснил Натан. — Мы купили динамит. Мы подбросили динамит. Мы вставили запал, и хотим, чтобы за нами признали этот акт. Мы его совершили.— Да не могу я вам поверить, никого вы не убили, — ответил репортер.— Что у вас там происходит? Я хочу поговорить с руководителем станции, — возмутился Натан.Глория заметила, как покраснел Натан, услышала, как он резко повысил голос, и, высунувшись из машины, завопила:— В чем дело?Натан прикрыл трубку ладонью.— Они не хотят нам поверить, дорогая.— Что? — взвизгнула Глория.— Ребята твердят, что не могут нам поверить.— Черт подери, — сердито выругалась Глория. — Ну-ка, дай я с ними поговорю.Она выбралась из кабины грузовика. Натан передал ей трубку.— Я сказал ему, что мы сами подбросили динамит.— Тротил, болван, — отрезала Глория и добавила в трубку:— Ладно, так в чем дело?— Да ни в чем, — ответил репортер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72