А солдаты помогают им в этом. Они благодарны солдатам. Они улыбаются в черные глаза. Они громко смеются при виде собственной крови. Я думаю, они благодарны и за сломанные кости – это что-то вроде полового извращения.
– Знаешь, Барака, ты вовсе не такой глупец, каким иногда кажешься.
– Спасибо. Будут какие-нибудь распоряжения относительно тех двоих?
– Никаких! – быстро и твердо сказал Нуич. – У тебя не хватит для них солдат. Я займусь ими сам, когда придет время.
– Они из легенды?
– Да. Не трогай их.
– Как вам будет угодно.
– Верно, – согласился Нуич. – И запомни это: как будет угодно мне.
Когда самолет компании «Эйр Франс» совершил посадку, у трапа выстроились вооруженные охранники.
– Смотри, карабины! – удивился один из делегатов Третьего международного Конгресса молодежи. – Настоящие! Совершенно настоящие!
Он спускался первым. При виде четырнадцати солдат, образовавших коридор для прохода пассажиров, молодой человек усмехнулся и сунул палец в дуло карабина. Стоявший рядом охранник шагнул вперед и с размаху ударил юношу прикладом прямо в челюсть. Тот упал на землю. По подбородку потекла кровь. Охранник занял свое место в ряду, даже не взглянув на раненого и не издав ни звука.
Между двумя рядами солдат к трапу прошел молодой армейский капитан.
– Я – советник по культурным связям, – заявил он. – Вы все пойдете со мной. Кто не подчинится, будет пристрелен.
– Ну и дела! Вы такое видели? – обратился темнокожий юноша к девушке с прыщеватым лицом и прямыми темными волосами, стоявшей рядом с ним на верхней ступеньке трапа.
– Так ему и надо! Он получил то, что заслужил. Я убеждена, великий лобинийский народ знает, что делает. Мы абсолютно не знакомы со здешними порядками и потому должны беспрекословно подчиняться.
Юноши кивнул в знак согласия. Разве поспоришь с девушкой, которая, еще учась в нью-йоркском колледже, была избрана председателем Комитета по гласности, президентом Ассоциации защиты животных, заместителем председателя организации по борьбе с фашизмом, была видным деятелем в Комитете борьбы за рассекречивание действий правительства, а также в специальном отделе в администрации президента, занимающимся военными преступлениями. Четырнадцать раз она пикетировала Белый дом и Капитолий, много раз втыкала цветы в оружейные дула солдат, получая в ответ всего лишь сердитые взгляды. И всем этим она занималась совершенно всерьез – у нее не было времени на юмор. Сейчас она прилетела в Лобинию, чтобы на личном примере показать американцам, какими бы они тоже могли стать, если бы действительно этого захотели.
Молодежь сбежала по трапу и зашагала между двумя рядами солдат, едва не наступая на пятки советнику по культурным связям. Избитый юноша поднялся на ноги и потащился в хвосте колонны.
Последним вышли отец Гарриган, Клогг и Римо с Чиуном.
Отец Гарриган задержался на верхней ступеньке трапа и принял эффектную позу, воздев руки к небу:
– Благодарю тебя, Создатель, что ты сподобил меня ступить перед смертью на свободную землю Лобинии. Ты слышишь меня, Господи? Я с тобой говорю!
Услыхав его вопли, солдаты, стаявшие у последней ступеньки, вскинули карабины и направили их на аббата.
Римо втолкнул Чиуна обратно в салон.
– Подождем здесь, пока этот проповедник спустится вниз или пока его не убьют.
Наконец отец Гарриган, успевший еще раз громко и витиевато воззвать к Господу Богу, требуя его безраздельного внимания к своей особе, сошел по ступеням трапа. Римо стоял в дверях, наблюдая за ним. Если бы отец Гарриган носил соломенную шляпу, он походил бы на Страшилу из детской книжки «Волшебник из страны Оз».
Наконец Римо и Чиун покинули самолет. Клогг вышел последним. Внизу все еще стояла охрана, построившаяся в два ряда, по семь солдат в каждом.
К трапу подошел еще один офицер в униформе, его лицо расплылось в неудержимой улыбке.
– Мистер Клогг! – воскликнул он. – Я почитаю одной из приятнейших обязанностей министра энергетики поздравить вас с прибытием. Вы у нас такой редкий гость!..
– Да, да, да! – нетерпеливо перебил его Клогг. – Пошли. После такой шумной поездки мои нервы на пределе.
– Охотно верю, – сказал министр. Он взял Клогга под руку, и они повернулись уходить.
– А как же мы? – окликнул их Римо.
– Я полагаю, вы присоединитесь к своим. – Министр показал рукой на группу из семидесяти делегатов Всемирного конгресса молодежи. – Страже, я думаю, уже надоело здесь стоять.
Он кивнул им и повел Клогга к лимузину, стоявшему у края посадочной площадки.
Римо пожал плечами.
– Ну что ж, пойдем, папочка. Нам не остается ничего другого.
– А как же мой багаж?
– Его привезут позднее. Должно быть, у них есть специальная служба доставки.
– Оглянись вокруг, Римо, а потом повтори то, что ты сказал. Ты же знаешь: здесь нет ничего специального.
– Но не можем же мы стоять тут целые сутки!
– А мы и не будем стоять.
Чиун отстранил Римо, легко сбежал но трапу и приблизился к первому охраннику в правом ряду.
– Кто здесь главный? – строго спросил он.
Охранник смотрел прямо перед собой и молчал.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, нефтяная клякса! – приказал Чиун.
Рядом стоявший солдат вышел вперед, как он сделал незадолго перед этим в случае с не в меру шаловливым юношей, аккуратно, не торопясь, снял с плеча карабин, ухватил его левой рукой за дуло, а правой послал приклад вперед, метя Чиуну в лицо.
Однако на этот раз приклад не достиг цели. Тонкая, хрупкая с виду рука Чиуна перехватила деревянное ложе, оно с глухим стуком упало на размягченный гудрон дорожки и осталось лежать на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50