Он посмотрел на нее, потом на Королевский Меч, все еще висевший у нее на бедре. Отблески пламени и тени скользили по золоту и серебру рукояти, холодно мерцали сапфиры. Станах подумал: он мог бы увидеть темно-красное сердце стали даже через грубую кожу ножен.
Кельда положила на его правую руку свою.
Станах молчал.
Музыка, которая так очаровывала гномских детей, улетела навсегда. Магия кончилась. Джорди мертв. И Киан тоже мертв.
Станах и не пытался скрывать своих слез.
Глава 13
Где Меч?
Твердый и холодный, как обсидиан, голос превращался в мрак. Мрак превращался в голос. Хаук не знал, видел ли он гнома глазами или чувствовал его, подобно ночному кошмару, в своем мозгу.
– Где Меч?
Хаук отвечал кратко. Гном мог читать его мысли. Или же он сам был внутри его головы?
– Не знаю… Не знаю…
Допросы напоминали бой на мечах: парирую, уклоняюсь, отступаю, снова парирую. Подобно бойцу, за спиной которого скалистый обрыв, Хаук знал, что не может себе позволить долго отступать.
Его ответы были чистой правдой. Он действительно не знал, где сейчас Меч.
– У кого Меч?
– Не знаю. Не знаю, – говорил он себе. – Я не знаю ее имени.
Он спрятал образ рыжеволосой барменши за стеной своей, воли и памяти.
– Это мое, – твердил он себе снова и снова. – Мое!
Он прятал это, словно скупец – свое несметное богатство.
Смех Рилгара иглами вонзался в Хаука. Подобно шахтеру с острой киркой, маг проникал в глубины сознания Хаука, отыскивал там воспоминания и освещал их белым холодным светом.
Вот Хаук ощутил запах табачного дыма в той таверне.
Рилгар снова засмеялся. Белый свет исчез, но его отсвет бился и пульсировал в мозгу Хаука. Между одним ударом сердца и следующим вздымался высокий столб пламени. Завывал штормовой ветер.
Хаук почувствовал вкус эля во рту. Серебристый отсвет рассек дым. Он увидел голубые глаза Тьорла – веселые глаза своего друга.
Нож торчал точно в центре деревянного подноса. Звук от вибрации лезвия все усиливался и усиливался. Пол в камере содрогался, как при землетрясении.
Снова упала темнота, и Хаук с дрожью в сердце впустил ее в свое тело, убеждая себя, что это темнота добрая. Она надежно укрывала сокровище.
Смех Рилгара превратился в гудящий шум таверны. Хаук вдруг увидел Тьорла в глубинах своей памяти и уцепился за образ своего друга. Он постарался полностью заполнить память воспоминаниями об эльфе.
Кровь капала на камень, просачивалась сквозь каменный пол. Тьорл лежал мертвым у ног Хаука. Руки эльфа зажимали смертельную рану на животе.
Меч Бури выпал из рук Хаука, кровь стекала по его лезвию.
– Где Меч?
Хаук откинул голову и застонал от горя и ярости.
Он никогда, даже на мгновение, не позволил себе вспомнить девушку с золотистыми косами и изумрудными глазами. Теперь она не была реально существующей. Она была только светом, ярким воспоминанием в темноте. Но это было только его воспоминание, и он хранил его, он держался за него, как утопающий держится за последнюю доску разбитого штормом судна. Больше у него ничего не было.
Глава 14
Станах начал строить пирамиду магу еще до того, как закатились луны. Ходивший в дозоре по вершине холма Тьорл подумал, что гном строит пирамиду с равнодушием каменщика, выкладывающего стену чужого дома. В основу пирамиды Станах положил крупные камни – их он скатил с вершины холма. Гном не Просил помощи, но и не стал возражать, когда Тьорл, сказав Кельде, чтобы она подежурила вместо него, принялся таскать камни для пирамиды. Они не сказали друг другу ни слова, оба очень устали, и каждый думал о своем. Когда рассвет окрасил небо холодным голубым светом, пирамида была построена и была готова принять тело мага.
К рассвету Тьорл для себя все решил. Подошла Кельда, он с благодарностью взял фляжку с водой из ее руки; напившись, протянул фляжку Станаху.
– Подожди, Кельда, – сказал Тьорл, увидев, что она хочет снова вернуться на вершину холма.
Повернувшись спиной к пирамиде, Станах осмотрелся вокруг. Затем снова повернулся к пирамиде. Лицо гнома было непроницаемо, его большие руки беспрестанно двигались, машинально оглаживая большой плоский камень в основании пирамиды.
– И что теперь?
Тьорл осторожно подбирал слова.
– Пришло время решить, что мы будем делать дальше. Станах.
– Я иду в Торбардин.
Тьорл кивнул:
– Да, я думаю, ты должен вернуться в Торбардин.
Эльф взглянул на Лавима и увидел, что тот, скрестив ноги, сидит возле мага. Он удивился; ему казалось, что легкомысленному кендеру неведомо, что такое скорбь.
– Тьорл, – сказал Станах. – Я иду в Торбардин и беру с собой Меч Бури. – Он улыбнулся, но в его черных глазах никакого веселья не было. – Если ты не пойдешь со мной, я буду рад передать от тебя привет Хауку. Конечно, если он жив.
– Однажды ты уже пел эту песню, гном, – резко оборвал его Тьорл.
– Возможно, он жив. Не хочешь проверить? – Гном кивнул головой в сторону пирамиды, ожидающей тело Музыканта. – Ты пока что строишь такие сооружения довольно неуклюже. Пойдешь со мной – попрактикуешься.
– Зато ты уже весьма искусен в строительстве, – холодно усмехнулся Тьорл. – Кажется, твои друзья не живут долго, Станах. Сколько пирамид ты построил с тех пор, как ушел из Торбардина?
Молчаливо стоявшая между ними Кельда вдруг обеими руками схватила Тьорла за плечо.
– Перестань, Тьорл, перестань!
Станах перехватил руку эльфа.
– Ты же сам видишь, сколько уже смертей случилось из-за этого Меча. И будет еще больше, если Меч не вернется к тем, кому он принадлежит. Или ты не согласен, Тьорл?
Тьорл промолчал. Станах говорил правду, и эльф не мог этого отрицать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99