Шон ждал, левой рукой удерживая морду коня, а правой взявшись за луку, готовый в любой момент вскочить в седло. Мгновение спустя человек скрылся за деревьями, и тогда капитан снова сел на коня и направил его шагом вдоль берега, к темневшему между скалами провалу.
Над горами вновь опустилось безмолвие, нарушаемое лишь тихим журчанием небольшого и, скорее всего, часто пересыхающего ручья. Добравшись туда, до того места, откуда следовало идти пешком, он оставил коня и начал восхождение по склону.
Неожиданно слева от себя Шон увидел то место, о котором ему рассказывала мать. Подошел поближе и остановился, замирая в ожидании. Ничего не произошло.
В небе взошла луна.
Где-то совсем рядом послышался легкий шорох, но он остался стоять неподвижно. Неподалеку темнел вход в пещеру.
Внезапно раздался голос:
— Ты пришел за золотом?
— Нет, — тихо отозвался он, — здесь остался лежать Старец. У него не было сына, которой мог бы предать его тело земле. Поэтому пришел я.
— В этом нет нужды, — голос звучал очень глухо, как будто доносился со дна глубокого колодца. — О нем уже позаботились.
— Но я должен убедиться.
— Кто те двое, что остались за порталами?
— По-моему, враги, но я их не видел. — Шон немного помолчал. — Скорее всего, они подождут, когда я выйду отсюда.
— И ты не боишься?
— Их? Нет.
— Не их, а этого места.
— Нет.
— И ты не хочешь перейти сюда?
Шон ответил не сразу.
— Туда? Нет, мне и здесь хорошо.
— Что ж, будь по-твоему.
Голос смолк. Снова наступила тишина. Подождав немного, Шон подошел к скалам и тяжело опустился на землю. Привалившись спиной к камням, он закинул голову, глядя на звезды. А все-таки было ли ему страшно?
Нет.
Его научил этому Старец. Человеку незачем бояться. Страх — порождение разума, и кто сам не дает страху завладеть душой, того уже ничто не испугает.
Должно быть, он задремал, потому что рассвет наступил как-то неожиданно, и тогда Шон быстро поднялся с земли и вошел в пещеру.
Тела здесь не оказалось. Выходило, что Рассел прав. Старец и в самом деле исчез.
На полке, как прежде, стояли в ряд кувшины… четыре штуки.
А мать говорила, что их было пять.
Он заглянул в каждый. Все пусты.
И все же один куда-то исчез… но куда?
Глава 20
Обведя взглядом пещеру, Шон так и не смог нигде заметить недостающей посудины, но для него это уже не имело значения. Все, ему здесь больше делать нечего. Хотя, может быть, стоит как-нибудь потом вернуться и оглядеться повнимательней…
Стены пещеры сохранили следы кирок и долота. Старая, очень старая работа.
Капитан вышел наружу, огляделся по сторонам — никого. Признаться, он никого и не ожидал увидеть. Человек мог запросто тайно приехать сюда, а затем убраться восвояси — ему ничего не стоило скрыться в ущельях, нагромождениях огромных валунов и зарослях кустарника.
О голосе, услышанном ночью, больше не думал. Успел-таки кое-чему научиться у Старца! К тому же признавал за теми индейцами, или кем бы еще они там ни оказались, право самим хранить свои тайны. Главное, что о Старце позаботились, а значит, и тело его должным образом погребено.
Еще немного постояв перед входом в пещеру, Шон склонил голову и тихо сказал: «Ну что ж, прощай, Хуан» — и отправился восвояси.
Он не привык надеяться на авось. Те двое, скорее всего, поджидали его у выхода из ложбины. Если они случайные путники, то наверняка давным-давно отправились своей дорогой, но только ему в это почему-то мало верилось. Встретить кого-то здесь, да еще ночью… слишком много совпадений.
Углубившись в заросли у тропы, замер, прислушиваясь, но, так ничего и не услышав, отправился дальше, стараясь производить как можно меньше шума. Возвращаться по тропе, особенно сейчас, ему казалось крайне неразумно.
Не доходя до того места, где оставил коня, Шон остановился. Вот он, роковой момент! Если они обнаружили серого, то притаились где-то поблизости, рассчитывая на то, что хозяин никуда не денется и вернется. Если же его конь остался незамеченным, то засада его ждет у входа в ложбину.
Вокруг стояла абсолютная тишина — ни щебетания птиц, ни даже жужжания насекомых. Видимо, и дикие животные по какой-то причине обходили эти горы стороной. Малкерин зашагал дальше, затем снова остановился перед небольшой полянкой. Три тропы сходились у трех деревьев, среди которых стояли два камня. Сверху на них лежала плоская каменная плита.
Алтарь! О нем твердил Крутой Рассел.
Он подошел поближе и внимательно оглядел землю. Вот и следы, оставленные сапогами Рассела, а рядом с ними, а кое-где и поверх, виднелись отпечатки сандалий… не мокасин, а именно сандалий.
Плоский камень алтаря оказался совершенно гладким, словно отполированным или же стершимся от частых прикосновений… но чьих, интересно знать? Он снова огляделся по сторонам. Ничего примечательного, если, конечно, не считать алтаря и трех тропинок, сошедшихся перед ним.
Шон решительно зашагал прочь. Теперь от коня его отделяло не более двадцати — пятнадцати ярдов. Выбрав, где заросли заметно редели, и стараясь по возможности не шелестеть ветками, он боком протиснулся между кустами медвежьих ягод и увидел своего коня, мирно подремывавшего и не проявлявшего никаких признаков беспокойства. Однако ставка была слишком велика, и капитан выжидал, оглядывая ближайшие деревья и стараясь прочувствовать ситуацию.
Наконец, держа в руке винтовку, он пробрался сквозь заросли к коню, подобрал поводья и повел под уздцы к просвету между скалами.
— Тихо, приятель, потише, — шептал он.
Мысленно капитан представил, как идет тропа, по которой он пришел сюда ночью. Она выведет его прямо к лагерю преследователей, а уж там они и опомниться даже не успеют, как все будет кончено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59