— Пошли. А ты… — он оглянулся через плечо на второго, — отдохни. Мы с Турки потолкуем, и я приду за тобой.
Когда они сели за столик и заказали завтрак, Шанаги налил кофе.
— Мне вас жаль, ребята, — сказал он, — в конце концов, вы просто хотели зашибить деньгу. Понятия не имели, во что влезли.
Узколицый Турки со змеиными черными глазами раздраженно повернулся к Тому:
— Почему бы тебе не заткнуться?
— Эх, парень, — улыбнулся тот, — не стоит ссориться с человеком, который не желает тебе зла. Но так уж получается. Никогда не угадаешь, на кого можно положиться. Вы попали в западню, — продолжал Том. — Откуда, вы думаете, я все знаю? Меня предупредил человек, у которого есть план внутри вашего плана, — тихо прошептал Шанаги. — Вы разинули рот и решили, что получите все деньги. На самом деле вам приготовили двойной обман. Ваши хозяева, которые хотят надуть вас, сами останутся без гроша.
Стараясь подорвать уверенность Турки, ослабить его позицию и, если удастся, вытянуть кое-какую информацию, Том фантазировал. Но чем дальше развивал тему, тем больше сомневался, не напал ли он случайно на верное решение.
Эти двое, как и многие другие, всего лишь пешки. Но кто главный? И как они надеялись провернуть свое дело?
Турки угрюмо ел. Вдруг он бросил вилку и вскочил:
— Отведи меня обратно, черт тебя подери!
— Каждый может забраться в щель, — сказал Шанаги, вставая, — но только умный оттуда вылезет.
Он отвел Турки обратно, приковал к коновязи и повел завтракать второго. Когда они уселись, Том позволил ему заказать еду, что тот сделал с неохотой.
— Что тебе сказал Турки? — требовательно спросил крепыш, в его глазах застыло подозрение.
— Турки? Совсем ничего. Да и что вы знаете? В конце концов, вас сюда прислали пошуметь и успокоиться. — Шериф улыбнулся. — Вы поднимете пыль, а ваши хозяева удерут с деньгами.
— С какими деньгами? Понятия не имею, о чем ты.
— Ты ешь, — успокоил Шанаги. — Мне известно все, что нужно. — Он не выспрашивал, не делал хитрых подходов, и это явно беспокоило крепыша больше, чем все вопросы, вместе взятые. Наконец Шанаги пристально посмотрел на заключенного и заявил: — Ты не похож на ковбоя, — хотя парень определенно был похож. — Чем ты занимаешься? Служишь на железной дороге?
— Черт, — возмутился крепыш, — что ты понимаешь в ковбоях? Я работал на одном из самых больших ранчо в Техасе. Да спроси любого, и тебе ответят, что Коуэн…
— Ладно, Коуэн, ты утверждаешь, что работал на ранчо, но, по-моему, любой ковбой знает, что клеймо лошади, на которой едешь — визитная карточка твоего хозяина. По ней найти его — пара пустяков. А вы оставили лошадей прямо на улице, где все их видели.
— При чем здесь клеймо? Лошадь можно одолжить.
— Конечно. — Шанаги вспомнил, что так и не нашел пропавших лошадей. Обнаружив труп Карпентера и чуть не сгорев в конюшне, он забыл о них. Но где их прячут? Ему осталось проверить всего две или три конюшни.
— Как он? Как Сл… — Коуэн спохватился. — Ну, знаешь… Тот парень, которого ты ранил. Худощавый.
— Пока живой. Но до сих пор без сознания. Надеюсь, когда придет в себя, то заговорит.
Коуэн сердито посмотрел на него из-под густых бровей.
— Черт побери, у тебя на уме одни разговоры. Ищи, ищи, шериф. Все равно ничего не найдешь. — Допив кофе, парень вытер рот ладонью. — Сколько ты собираешься нас так держать?
Шанаги пожал плечами:
— Пока босс не освободит вас, чтобы потом прикончить. Зачем расходовать деньги на суд, если с вами так или иначе расправятся? Когда начнется стрельба, они и позаботятся.
— Кто «они»?
— Твои дружки. Те, которые втянули тебя и его в свою игру и не хотят расплачиваться. В городе каждый ребенок знает, как только вспыхнет заваруха, вас прикончат. — Шанаги встал. — Пошли назад. Ты мне ничего не сказал, если останешься в живых, свалю всю вину на тебя. — Том весело усмехнулся. — Знаешь, Коуэн, мне тоже потребуется козел отпущения. Кого-то из наших наверняка убьют, а за организацию беспорядков полагается веревка. Кроме того, у местных давно не было возможности кого-нибудь повесить.
Приковав Коуэна к коновязи рядом с Турки, шериф снова зашагал по улице. Если он заставил поволноваться этих двоих, кто-то из них обязательно заговорит. Ну а если окажутся на свободе, то наверняка убегут. Однако он ничего не достиг. Посеял в них сомнение — вот и все.
Ясное тихое утро обещало теплый и приятный день. По голубому небу лениво ползли легкие пушистые облака. Шанаги вспомнил Нью-Йорк.
С тех пор как он оттуда уехал, прошло всего несколько дней, но образ города померк, стал для него неясным и расплывчатым. Сейчас он опять пожалел, что не может посоветоваться с тем ветераном Запада, который научил его стрелять, пожалел, что его здесь нет. То был хитрый старик. Как Моррисси и Локлин.
Что с Локлином?
А Чайлдерс? Что случилось после того, как он уехал? Насколько он помнил, Чайлдерс имел какие-то связи на Западе, поставлял крутых ребят, чтобы провернуть темные дела с землей вдоль железной дороги.
Том увидел миссис Карпентер и перешел улицу.
— Мэм! — Она остановилась. — Я немного поработал в кузнице, закончил кое-что из того, что хотел сделать ваш муж. Если не возражаете, когда все это кончится, я выкуплю у вас кузницу или ее половину. И лошадей тоже, — добавил он.
— Муж не стал бы возражать, мистер Шанаги. Он всегда говорил, что вы отличный кузнец и что кузнечное дело — ваше призвание.
Том покраснел.
— Мэм, у меня нет призвания. У меня вообще нет ничего стоящего, кроме одного желания.
— Желания?
— Да, мэм. Желания стать лучше, чем я есть сейчас. А сейчас я никто. Может быть, если начать с кузницы…
— Мы поговорим, когда все кончится, шериф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57