Если его видят, они должны открыть ему вторую дверь. Она открывается автоматически, как, собственно, и первая. Но снова никакого намека на то, что его увидели. Он достал ключи от второй двери. Открыв ее, шагнул внутрь. Неужели Зампер действительно уехал, не дождавшись его? Но в коридоре горит свет. Он прошел к комнате постпреда. Дверь заперта. И хотя у него были ключи от всех кабинетов, эта дверь сейчас интересовала его менее всего. Прошел дальше. Так и есть, у Зампера горит свет. В таком случае, почему этот идиот не открыл дверь? Грунер с мрачным лицом толкнул дверь в кабинет Зампера.За столом, положив голову на руки, сидел Зампер. Он, кажется, даже не услышал вошедшего Грунера. И лишь когда Грунер подошел совсем близко, он поднял голову. Глаза были опухшие, красные. Или он плакал?– Что случилось? – спросил Грунер. – Почему вы не открываете мне дверь?– Они пошли на все условия, – неуверенно выдавил Зампер.– Что произошло?– Правительство согласилось подписать все условия Колля. Уже к концу года произойдет полное объединение страны, – сказал, тяжело Зампер. – У нас с вами больше нет нашей страны, – герр Грунер. Германской Демократической Республики больше не существует.– А куда делись все наши сотрудники? – не сообразил Грунер.– К нам позвонил из постпредства ФФРГ какой-то клерк и приказал всем явиться к постоянному представителю ровно в шесть часов. Вот наши туда и поехали.– Как «поехали»? – нахмурился Грунер. – Все бросили работу и поехали в их представительство?– Конечно. Все понимают, что нашей страны больше нет. Теперь произойдет объединение и двух представительств. Каждый из них хочет уцелеть в Нью-Йорке. Поэтому поехали все.– И наш постпред тоже?– Он в Вашингтоне, у нашего посла.– А остальные? Неужели Майснер тоже поехал? – не поверил Грунер.– Он агитировал всех остальных, – вздохнул Зампер. – Никогда бы не подумал, что люди способны так измениться. Вы ведь помните, каким неистовым поборником идеи был Майснер. Ведь он был секретарем нашей парторганизации. А сегодня сам опечатал кассу и запер всю партийную документацию в своем сейфе. Говорит, никогда не верил в этот хонеккеровский социализм.– Вот сукин сын, – беззлобно заметил Грунер, – а вы почему не поехали? Из-за меня?– Я… я не могу, – сказал Зампер, – не из-за вас. Хотя я обязан передать вам конверт. Но не из-за вас. Просто я не могу. И не хочу. Меня слишком многое связывало с той, уже несуществующей страной. Вы ведь знаете, Грунер, стоя вступил в партию еще во время войны. Потом мы вместе с русскими восстанавливали Берлин. Я был совсем молодым человеком. Я не могу изменять своим принципам. Это не для меня.– Поэтому вы сидите здесь, – понял наконец Грунер. – Шли бы лучше домой.– Мне позвонила Марта, – вздохнул старик, – она боится за нашего сына. Он работал в «Штази». Что сейчас будет, Грунер? Они наверняка все останутся без работы? Или их посадят в тюрьму?– Не знаю, – угрюмо ответил Грунер, вспомнив о собственной судьбе, – я ничего не знаю. Во всяком случае, при любом варианте событий не следует сидеть здесь и плакать. Идите лучше домой. Или примите реальность, как это сделал Майснер.Старик покачал головой. Потом медленно поднялся, подошел к своему сейфу, открыл его и достал запечатанный конверт.– Это для вас, – протянул конверт и, не удержавшись, спросил: – А вы не поедете к этим типам, в их постпредство?– Я подумаю, – сквозь зубы ответил Грунер.Он вышел из кабинета, не забыв захватить с собой чемоданчик. Прошел к своей комнате. Открыл и вошел внутрь. Закрыл дверь и прислонился к ней, словно боясь, что кто-то может войти. Он закрыл глаза. Этого следовало ожидать. После того как осенью прошлого года пала Берлинская стена, все стало окончательно ясно. Его государство было обречено на заклание. Вопрос был лишь во времени. Он открыл глаза и посмотрел на лежавший рядом с ним чемоданчик. Он знал, что в нем может быть. Именно поэтому Шмидт так спешно летел в Нью-Йорк. И так же быстро улетел отсюда, чтобы успеть вернуться ночью в Берлин, уже ставший единым городом, хотя формально и находящийся в двух государствах.Грунер поднял листок бумаги, стал медленно читать текст, отпечатанный за несколько недель до сегодняшнего дня. Или они все предусмотрели еще тогда?«С момента получения данного сообщения вы переходите на нелегальное положение. И начинаете операцию „Переход“, цель которой вам известна. Полученная сумма денег должна быть размещена на счетах местного отделения „Сити-банка“. Связь через известный вам канал в Буэнос-Айресе. Желаем успеха».Он понял, что все действительно давно решено. Они успели подготовиться к такому событию. Неужели предвидели действительно все? В том числе и поведение таких мерзавцев, как Майснер? Он по-прежнему стоял, прислонившись к двери. Несчастный Зампер. Все, во что он верил, оказалось разрушенным. Больше не было ни его страны, ни его партии. Как все это должно быть для него страшно.Грунер наклонился к чемоданчику, поднял его и положил на стол. Набрал нужный код, достал ключи, открыл замок. Чемоданчик был плотно набит сто долларовыми купюрами. Здесь было ровно три миллиона долларов, это Грунер уже знал. Сверху лежала папка. В ней находились билет на сегодняшний рейс в Аргентину и новенький паспорт на имя Альфреда Кохана. С его собственной фотографией. И, конечно, с испанской визой. Он долго смотрел на фотографию, словно пытаясь узнать самого себя. Отныне ему предстояло жить под этим именем. Андреас Грунер, бывший резидент восточногерманской разведки, в эту минуту исчез. И родился новый бизнесмен из Южной Америки – Альфред Кохан.
1 2 3 4 5 6 7