Дронго был знаком с несколькими известными адвокатами в Москве. Давида Самуиловича Бергмана знал довольно давно. Бергман был известным адвокатом, который не только сохранил клиентуру с советских времен, но и сумел подтвердить свою репутацию в середине девяностых, блестяще проведя ряд процессов в Москве и Санкт-Петербурге. Достоинствами Бергмана были его безукоризненное знание законов, умение использовать малейшие оплошности обвинения и сугубое внимание к мелким деталям, которые обычно ускользали от внимания следователей.В свою очередь Бергман знал Дронго как одного из самых лучших аналитиков, который не раз помогал представителям правоохранительных служб в ряде сложных расследований, причем помогал не выступая на стороне обвинения, но в ряде случаев и адвокатам, становясь на сторону несправедливо обвиненных жертв судебного и прокурорского произвола, незаконно осужденных заключенных.Они относились друг к другу с должным уважением, сдобренным самоиронией, принятой в среде профессионалов высокого класса. Оба отличались еще одним роднившим их качеством — господа эти были заядлыми гурманами. Но если Дронго умудрялся сохранять неплохую физическую форму и весил чуть меньше ста килограммов — при росте метр восемьдесят семь, то Давид Самуилович весил больше ста пятнадцати кэгэ, будучи на пятнадцать сантиметров ниже ростом. Бергман предпочитал классические костюмы-тройки и постоянно менял очки, которых у него было несколько дюжин.В Москве в середине девяностых открылось много прекрасных ресторанов, известных не только своими «кусающимися» ценами, но и изысканной кухней.Несмотря на августовский обвал девяносто восьмого и изрядный отток богатых клиентов, в столице сохранялось немало мест, где можно было пообедать вкусно и с комфортом.Они выбрали ресторан «Монте-Кристо», что на проспекте 60-летия Октября.Кабинет для особо важных гостей был заказан заранее; когда Дронго приехал на место встречи, выяснилось, что Бергман его уже ждал.— Я решил прийти чуть раньше, — признался адвокат, пожимая руку Дронго, — у меня оказалось немного времени, и я подумал, что можно позволить себе подождать вас тут. Спасибо за приглашение, я, кстати, не был еще в этом ресторане.— Я тоже, — заметил Дронго, усаживаясь за столик, — но мне понравилось рекламное объявление этого заведения. В разделе «часы работы» было указано, что ресторан работает «с двенадцати часов дня и до последнего посетителя».Согласитесь, это говорит об определенном уровне обслуживания.— Согласен, — улыбнулся Давид Самуилович, которому официант подал меню.— Потрясающе! — восхищенно отреагировал он тут же. — У вас безошибочная интуиция, Дронго. Посмотрите только, как поэтично описаны блюда. Просто прелесть! «Каменный окунь, запеченный на углях с пряными травами и томатом, сервированный лимоном и отварными молодыми овощами, на соусе из осветленного сливочного масла с пикантными специями», — процитировал он. — Черт возьми, да это настоящая поэма! Или вот еще — «Филе дикого французского кабана, маринованное пряными травами, фаршированное черносливом и жареными грецкими орехами, запеченное со свежим помидором и сыром „Эмменталь“, с соусом из красного вина, можжевельника и брусники». По-моему, здесь работал не шеф-повар, а живой классик.— Возьмите лучше рулет из ягненка, — посоветовал Дронго, — и выберите себе салаты по вкусу. Кстати, какое вино вы предпочитаете — французское, американское?— Американское. У французов большее разнообразие, зато калифорнийские вина, как правило, более насыщенные и с редким букетом.— Какое конкретно вино? — спросил Дронго.— Каберне совиньон восемьдесят пятого или восемьдесят седьмого года, — попросил Бергман, — и минеральную воду.— Теперь я убедился, вы действительно настоящий гурман, — улыбнулся Дронго, когда официанты покинули кабинет. Он оглянулся, многозначительно взглянув на портфель, лежавший на стуле, в углу кабинета.— Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы убедиться в этом? — засмеялся Давид Самуилович.— Не только. Думаю, что вы уже знаете, почему я вас пригласил.— Догадываюсь, — подмигнул ему Бергман, на его румяном круглом лице появилось лукавое выражение, — хотя не уверен, что вы будете играть на моей стороне.— Почему?— Иначе вы бы назначили встречу в другом месте, — притворно вздохнул адвокат. — Впрочем, я вам все равно благодарен. Место для встречи вы выбрали неплохое.— Я хочу поговорить с вами о деле Рашита Ахметова, — признался Дронго.— Я занимаюсь этим делом не так давно, — сказал Бергман, — он наделал много глупостей и ошибок, но я надеюсь, что общимиусилийми нам удастся отстоять его доброе имя.— После того, как вы приняли на себя защиту его интересов, он отказался от первоначальных показаний.— И правильно сделал. Следствие велось с грубейшими нарушениями закона, вся процедура его ареста и обысков была одним сплошным нарушением. Почему он должен во всем признаваться и брать на себя вину других людей?— Давид Самуилович, — мягко заметил Дронго, — вы же знаете, как на самом деле все произошло. Только в сейфе у него было найдено шестьдесят тысяч долларов. Я внимательно знакомился с его делом. На даче обнаружили сто восемь тысяч долларов. Это зарплата обычного служащего за тысячу лет его работы.— Смешно, — сказал Бергман без улыбки, — только вы забываете, что он не обычный служащий, а заместитель министра. У него были акции ряда компаний, он имел привилегированные нефтяные акции. Незаконное происхождение денег еще нужно доказать. Что касается денег в сейфе, то это явная подставка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17