— Теперь вы, наконец, расставили все точки. Значит, мои ребята смертники?
— Мы на войне, Акбар, — строго ответил вместо Затонского генерал Орлов, — здесь не нужно разводить разные церемонии. Полковник в плену, враг должен поверить, что он случайно попал в плен. Для этого мы посылаем совместную группу. Что тебе не понятно?
— Но ребята обречены. Вы, наверняка, не дадите им ни одного шанса, — взорвался Акбар, — может, даже заранее предупредите Нуруллу, чтобы он устроил засаду. Я прав?
Затонский молчал. Орлов, коротко выругавшись, полез за сигаретами.
— Говорите, — громче произнес Асанов.
— Не кричите, — устало отмахнулся Затонский, — мне тоже жаль ребят. Вы же воевали, знаете, как бывает. Чтобы спасти полк, жертвуют ротой. Чтобы вывести батальон, подставляют взвод. Задание у Кречетова очень важное. Настолько важное, что им занимается лично Евгений Максимович Примаков. До сегодняшнего дня о нем знали пять-шесть человек. Теперь знаете и вы. В военной разведке об этой операции знаете только вы двое.
— Понимаю, — Асанов расстегнул воротник. — А я старый осел давал вам лучших людей.
— Так и должно быть. Они должны стараться изо всех сил. Иначе нам не поверят. Лучшие офицеры должны пойти на это задание. Уйти по нашему маршруту.
— Уйти и не вернуться, — тихо произнес Асанов, — поздравляю вас, генерал, вы хорошо планируете свои операции, на крови.
Затонский побледнел.
— Если бы понадобилось, чтобы пошел я, можете не сомневаться в моем выборе, — сказал он.
— А я и не сомневаюсь, — мрачно ответил Асанов, — простите, думаю вслух. Вам нужно сыграть с Нуруллой и его людьми. Сыграть так, чтобы они поверили в нашей заинтересованности вытащить оттуда Кречетова любой ценой. Это я понимаю. Но и ребят своих мне терять жалко. Здесь нужно очень тонко сыграть, чтобы и поверили, и группу не уничтожили.
— Так не бывает, — заметил Орлов.
— Так будет, — Асанов вздохнул, — меня в Афганистане знали все. Даже «Барсом» называли.
— Об этом мне известно, — Затонский не мог понять, о чем думает генерал.
— Поэтому идеальным командиром группы буду я сам. Тогда ни только Нурулла, но и любой афганец поверит, что Кречетов для нас важнее всех ценностей на свете.
Наступило молчание.
— С ума сошел, — грохнул наконец кулаком по столу Орлов, — героя разыгрывать решил! Не пущу! Кончай дурака валять!
— Подождите, товарищ генерал, — задумался Затонский, — вы знаете, Акбар Алиевич, это просто здорово. Мы об этом даже не подумали.
— И думать не смейте, — бушевал Орлов, — тоже мне Рэмбо нашелся. Может, еще один отправишься?
— Одному скучно, неинтересно, — после принятия решения все встало на свои места.
— Не пущу, — закричал Орлов, — хватит, навоевался. А если тебя захватят в плен? Какой позор! Генерал ГРУ в плену у моджахедов. Опозоримся на весь мир. А потом я должен посылать еще один полк, чтобы тебя выручить?
— Ты же знаешь, я в плен не попаду, — ответил Асанов, — скорее меня убьют.
— Спасибо, утешил. Выбрось все это из головы. Группа пойдет без тебя.
— И все погибнут?
— Это не твое дело. У них будет своя задача.
— Уйти и не вернуться, — снова повторил Асанов, — нет такой задачи. Нельзя отправлять людей на смерть, даже на войне, даже во имя самой великой задачи. Я пойду с ними и постараюсь вернуться.
— Это интересное предложение, — кивнул Затонский, — но я должен согласовать вопрос с моим руководством. Думаю, вы просчитали все варианты.
Это маршрут смертников, где шансов нет вообще. Ни единого. Можно только остаться в живых. Да и то очень проблематично.
— Звоните в Москву, — вместо ответа потребовал генерал Асанов.
— Слушай, Акбар, — очень серьезно сказал вдруг Орлов, — это не шутки. У нас есть сведений. Нурулла связан с ЦРУ. Против тебя будут все — наша разведка, американская, афганские моджахеды. Все. Ты идешь на задание, которое нельзя выполнять. Не нужно выполнить. Его вредно выполнять. Понимаешь? Если тебе не помешают они, тебе помешаем мы. И вернуться оттуда живым просто невозможно.
— Понимаю. Но ты просчитай все плюсы моего участия. Даже, если группа не будет вести активных действий, одно мое имя подтвердит всем, как серьезно мы настроены. Генерала не пошлют на заведомо ненужную и абсолютно неперспективную операцию. Ребятам нужно будет доказывать алиби Кречетова своей кровью. А я могу обойтись только своим именем. Разве это не входит в ваши планы, генерал Затонский?
— Входит, — согласился Затонский, — это был бы идеальный вариант. Ваше имя гремело по всей стране. Я помню операцию у Кохсана, когда вы перебили всю банду. Указ о присвоении вам звания Героя Советского Союза зачитывался во всех подразделениях сороковой армии.
— Когда это было? — Асанов поднялся, — пойдем знакомиться с нашими кандидатами.
VIII
Еще за два месяца до вторжения, Управление "С", занимающееся нелегалами, приняло решение о командировке своего агента в Кабул* .
Этим агентом был азербайджанец, специалист по Афганистану, прекрасно владеющий языками, подполковник Микаил Талыбов.
Он работал в Афганистане еще при прежнем режиме и хорошо знал Кабул. С помощью советников из посольства СССР, он как местный житель из Кандагара был устроен на должность повара в президентском дворце самого Амина. Нарыв назрел. В решающий момент Талыбов должен был отравить Амина.
Позднее предатель О. Гордиевский, работавший резидентом КГБ в Англии и бежавший на Запад, назовет в своей книге имя азербайджанца, работавшего шеф-поваром во дворце Амина. Но, как обычно, соврет, ибо Михаил Талыбов, как пишет О. Гордиевский, просто не может быть азербайджанцем. Это подполковник Михаил Талыбов, чье имя мы впервые, пишем правильно.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14