- У вас они есть?
- Есть. - Совсем исчезнув за своим огромным столом, Фосетт порылся в
ящике и вынырнул с листом бумаги. - Вот, я приготовил специально для него.
Поскольку Уэбб умер, информация несколько запоздала. Он подвинул листок
Грэхему.
- Но отсюда следует, что на две тысячи обитателей клиники не
зарегистрировано ни одного случая зоба! - воскликнул Грэхем, пробежав
глазами текст. - Из отчетов других клиник тоже видно, что таких случаев
либо нет вообще, либо они крайне редки.
- Это ровным счетом ничего не значит и свидетельствует лишь о том, что
слабоумные не особо подвержены болезни, которая вообще встречается редко.
Вероятно, такие же данные мы получили бы и по двум тысячам водителей
автобусов, торговцев краской или... полицейских.
- Как только подхвачу зоб; так сразу же вам сообщу, - мрачно пообещал
Воль.
- А что вызывает зоб? - перебил его Грэхем.
- Недостаток йода, - с готовностью ответил Фосетт.
- Йода! - Грэхем и Воль обменялись многозначительными взглядами, и
Грэхем спросил:
- А избыток йода как-нибудь связан со слабоумием?
Фосетт расхохотался так, что козлиная бородка затряслась.
Будь так, среди моряков встречались бы сплошные идиоты - ведь они
употребляют в пищу продукты, богатые йодом.
В мозгу у Грэхема молнией мелькнула ослепительная мысль. На лице Воля
было написано, что до него тоже дошло. Весть от покойника, страдающего
отсутствием логики:
Особенно восприимчивы моряки.
Восприимчивы - но к чему? К иллюзиям и основанным на иллюзиях моряцким
поверьям? Ко всем этим морским змеям, русалкам, сиренам, летучим голландцам
и прочей бледной, леденящей душу нечисти, колеблемой морской зыбью в лучах
луны?
Необходимо более подробно разработать эту проблему и получить
сравнительные данные по экипажам морских судов и сельским жителям.
С трудом сохраняя обычную невозмутимость, Грэхем взял со стола записи
Уэбба.
- Благодарю, доктор. Вы нам очень помогли.
- Обращайтесь ко мне без всяких колебаний, если я хоть чем-нибудь
смогу быть вам полезен, - сказал Фосетт. - И если вы в конце концов
выясните причину странного состояния Уэбба, мне было бы интересно узнать
подробности. - Последовал короткий смешок, скорее холодный, нежели
примирительный. - Компетентный анализ каждой галлюцинации вносит ценный
вклад в понимание общей картины.
Они сразу же отправились в обратный путь Единственный раз за всю
дорогу Воль нарушил напряженное молчание, сказав:
- В пору подумать, что среди ученых, которые слишком много шевелили
мозгами, распространилась эпидемия временного помешательства.
Грэхем хмыкнул, но ничего не ответил.
- Гениальность вообще сродни безумию, - продолжал Воль, явно
намереваясь развить свою теорию. - К тому же знание не может расти
безгранично. Кое-кто из лучших умов неизбежно должен выйти из строя,
пытаясь объять необъятное.
- Никто из ученых и не пытается объять необьятное. Ни один мозг не
способен вместить такую уйму знаний. Вот почему каждый ученый, являясь
специалистом в своей области науки, может быть сущим профаном в том, что
выходит за пределы его научных интересов.
Настала очередь Воля хмыкнуть. Он целиком сосредоточился на дороге -
что, правда, никак не сказалось на его манере брать повороты - и до самого
дома, где жил Грэхем, не проронил ни слова. Там он высадил своего пассажира
и, бросив: "До завтра Вилл", - умчался прочь.
Утро было ясным, как символ нового дня, несущего новые открытия.
Грэхем стоял перед зеркалом, деловито жужжа электробритвой, когда зазвонил
телефон. На экране возникло лицо незнакомого юноши.
Мистер Грэхем? - спросил он, разглядывая собеседника.
- Он самый.
Я из Смитсоновского института, - сказал юноша - Вчера, поздно вечером,
мистер Гарриман хотел вам кое-что сообщить, но не застал дома.
- Я был в Олбани. Что он хотел мне сказать?
- Мистер Гарриман просил вам передать: он связался со всеми
информационными агентствами и выяснил, что за последние пять недель они
опубликовали сообщения о смерти восемнадцати ученых. Семь из них -
иностранцы, одиннадцать - американцы. Это раз в шесть выше среднего уровня
- ведь информационные агентства редко подводят итоги больше, чем за месяц.
- Восемнадцать! - Грэхем так и впился взглядом в лицо собеседника. - А
имена у вас есть?
- Есть, - юноша стал диктовать.
Грэхем быстро записывал фамилии и страны, где проживали покойники.
- Что-нибудь еще, сэр?
- Передайте, пожалуйста, мою благодарность мистеру Гарриману. Пусть он
позвонит мне в офис, когда ему будет удобно.
- Хорошо, мистер Грэхем, - юноша отключился, оставив Грзхема в
глубокой задумчивости.
Восемнадцать!
На другом конце комнаты мелодично прозвенел гонг приемника
теленовостей. Подойдя к нему, Грэхем снял крышку с экрана, который у его
аппарата был настроен на прием новостей газеты "Нью-Йорк Сан". Первый
утренний выпуск "Cан" медленно поплыл по экрану. Грэхем машинально следил
за заголовками, но мысли ем витали где-то далеко. Однако вскоре его взгляд
снова сосредоточился, к нему вернулась обычная собранность На экране
появились слова:
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК УЧЕНОГО
Вчера вечером профессор Сэмьюэл К. Дейкин, пятидесятидвухлетний физик,
проживающий на Уильям стрит, влетел на своем спортивном гиромобиле на рампу
главной развязки со скоростью более ста миль в час и разбился насмерть.
Репортаж занимал две колонки и содержал фотографию места катастрофы,
несколько упоминаний об "ушедшем от нас гении" и сообщение о том, что
полиция выясняет причину трагедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73