На терминале ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ, постоянно осуществляющем мониторинг параметров ЛЭМа, весь день наблюдалось падение уровня углекислого газа. Менее чем через шесть часов после запуска оригинального воздухоочистителя Эда Смайли содержание диоксида углерода снизилось до приемлемых 0.2 процента массы. Такая концентрация газа находилась на грани чувствительности бортовых датчиков и была безвредна для астронавтов. На терминале СВЯЗИ ситуация также была в норме. Непростой маневр поворота «ПТК», на котором настаивал Макс Фагет, был успешно выполнен сразу после запуска «ПК+2». Этот поворот позволил направить главную антенну ЛЭМа прямо на Землю, и теперь для поддержания радиоконтакта не надо было постоянно переключаться с антенны на антенну, как вчера. Однако на остальных терминалах Центра управления цифры были не столь обнадеживающие, как у СВЯЗИ и ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ. Самые плохие показатели появлялись на терминалах первого ряда: ДИНАМИКИ, НАВИГАЦИИ и ВОЗВРАТА.
Запуск посадочного двигателя во время маневра «ПК+2» предназначался не только для увеличения скорости корабля, но и для исправления его траектории. Для безопасного входа в атмосферу Земли «Аполлон-13» должен иметь наклонение не меньше 5.2 градуса, но не круче 7.7 градусов. При входе с наклоном 5.2 градуса и ниже тупоконечный командный модуль отразится от верхних слоев атмосферы и улетит в космос, перейдя на солнечную орбиту. При входе с наклоном 7.8 градусов и выше этого не произойдет, но при таком крутом угле возникнут большие перегрузки, что может привести к гибели экипажа еще до касания воды. В обоих случаях не состоится торжественная посадка в южную часть Тихого океана, в которой должны принять участие спасательные силы.
Запуск «ПК+2» должен был предотвратить обе катастрофические ситуации, наведя «Аполлон-13» в узкий коридор с углом снижения 6.5 градусов. Непосредственно после запуска текущие данные мониторов полетной динамики свидетельствовали, что требуемый угол достигнут. Однако теперь, через восемнадцать часов после маневра, новые данные показывали, что траектория таинственным образом стала более пологой, опустившись ниже 6.3 градусов. Первым, кто обнаружил эту проблему, был Чак Дейтерих, работавший за терминалом ВОЗВРАТА.
– Ты следишь за этими параметрами траектории? – отодвинувшись от терминала, спросил он у Дэйва Рида, сидящего справа офицера полетной динамики.
– Слежу, – ответил Рид.
– И что с этим делать?
– Будь я проклят, если знаю, – сказал Рид.
– Слишком полого, это факт.
– Несомненно.
– Ты думаешь, мы правильно выполнили запуск? – неуверенно спросил Дейтерих.
– Проклятье, Чак, мы, несомненно, выполнили запуск правильно. Старые показатели держались твердо. Единственное, что я могу предположить, это неточность данных о траектории. С такого большого расстояния мы не можем все точно отслеживать.
– Эти параметры продолжают уменьшаться, по крайней мере, в настоящий момент, Дэйв, – непреклонно сказал Дейтерих, – Данные точные.
Если Дейтерих с Ридом были правы, что данные и запуск точные, то оставалось немного причин, которые могли вызвать опускание траектории. Очевидный и, на самом деле, единственный ответ состоял в том, что где-то из корпуса «Одиссея» или «Водолея» происходила утечка, создающая небольшую реактивную силу, отклоняющую корабль от курса.
Вот только откуда шла утечка, оставалось неясно. Прошло уже много времени с момента выброса газов из неработающего сервисного модуля, и были давно перекрыты его любые системы, которые могли бы вызвать утечку, например, водородные баки или реактивные стабилизаторы. Конический командный модуль вообще не был оснащен устройствами, способными выпускать газ, за исключением его собственных небольших стабилизаторов положения, которые были отключены вместе с остальной частью модуля. Наравне с командным модулем сомнительно, чтобы и ЛЭМ был источником необъяснимых струй газа. С момента завершения запуска «ПК+2» почти все его системы были отключены, а за теми, которые продолжали работать, постоянно следили офицеры ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ и УПРАВЛЕНИЯ. Если бы из какой-нибудь магистрали или бака шла утечка газа, то она, почти несомненно, была бы тут же обнаружена.
Существовало несколько вариантов коррекции возмущенной траектории. Если обнаружится источник и точное место утечки, то можно развернуть корабль, чтобы эта струя направляла корабль по-другому. Это позволило бы увеличивать крутизну угла «Аполлона-13», пока она не достигнет верха коридора. Обнаружение источника утечки было маловероятным, поэтому, пока таинственное снижение траектории не прекратится, оставался единственный вариант: включить питание ЛЭМа, перенастроить его гироплатформу и еще раз запустить посадочный двигатель. Но переутомленные операторы ДИНАМИКИ, НАВИГАЦИИ и ВОЗВРАТА об этом даже думать не хотели.
– Если угол входа не стабилизируется сам по себе, – сказал Дейтерих, – нам придется снова осуществлять запуск.
– Тогда, давай, надеяться, что он сам стабилизируется, – сказал Рид.
Но если НАВИГАЦИЯ, ДИНАМИКА и ВОЗВРАТ решат запустить посадочный двигатель «Водолея», им придется учесть информацию с мониторов офицера УПРАВЛЕНИЯ, человека, следящего за всеми остальными системами ЛЭМа, кроме систем жизнеобеспечения. Однако на текущий момент эта информация была неутешительной. Происходило то, чего опасался перед маневром «ПК+2» Милт Уиндлер: начало расти давление в баке с гелием сверхкритичной плотности, предназначенном для подачи топлива в камеру сгорания.
Охлажденный до минус 269 градусов газ обычно хранился под давлением 5.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162