Отзывы учителей свидетельствовали, что она была блестящей ученицей; судя по тестам, ее способности к языку несколько превосходили способности к математике. В двенадцать лет она даже выиграла конкурс поэтов штата Аризона.
Все изменилось в четырнадцать лет. На день рождения ей подарили щенка, и она назвала его Пуговкой.
Через неделю щенок забежал в бассейн и начал тонуть.
Нерис нырнула за ним, но сама запуталась в чем-то и пробыла под водой по меньшей мере шесть минут. Отец вытащил ее, когда она была уже в состоянии клинической смерти.
Спасательная команда «Рурал-Метро» сумела восстановить сердцебиение и наладить дыхание. Ее самолетом перевезли в детскую больницу Феникса, и там она три месяца пролежала в коме. Энцефалограмма была почти ровная, а работу легких поддерживал респиратор.
Родители были вынуждены согласиться на его выключение, но, когда респиратор выключили, она продолжала дышать. Электроэнцефалограф показал оживление деятельности мозга. Через день Нерис очнулась, а через неделю выписалась из больницы. После этого она полгода проходила интенсивную физиотерапию: врачи сказали, что при таких повреждениях головного мозга заново учиться владеть своим телом – обычная вещь. В, конце концов она была признана здоровой и даже сумела наверстать пропущенные полгода в школе имени Герарда.
Окончив школу, Нерис поступила в Аризонский университет, где специализировалась по бизнесу и инженерному делу. Она поступила в «Лорику» на низшую должность и прокладывала себе путь наверх до тех пор, пока не стала помогать отцу в конструкторской работе.
Как раз тогда начались работы над проектом маглева.
По окончании начальной фазы проектирования она целиком посвятила себя связям с деловыми партнерами «Лорики» и положила начало многим проектам. Это диверсифицировало компанию и помогло «Лорике» устоять во время кризиса 2005 года.
Впрочем, за это время Нерис упрочила не только компанию, но и свое положение в ней – упрочила настолько, что два месяца назад сумела с легкостью отправить отца в отставку. Как только он был уволен, она начала вычищать его приверженцев, и поток данных, использованных для составления доклада, почти совсем иссяк.
Конец.
Я снова вернулся к разделу школьных отчетов. До несчастного случая Нерис была весьма образованной и ее способности к языку были выше средних. После инцидента они ненамного снизились, зато способности к математике возросли скачкообразно – по сути, она в этом плане приблизилась к совершенству настолько, насколько это вообще дано человеку.
Из своей комнаты вышла Джитт:
– Достаточно?
Я кивнул:
– Превосходная работа, особенно за такое короткое время. Вы заметили изменения в оценках после несчастного случая?
Джитт кивнула, как деревянная кукла:
– Я сверилась с литературой и просмотрела все, что относится к изменениям личности и интеллекта в результате травмы мозга, вызванной кислородным голоданием. То, что случилось с ней, нетипично и далеко выходит за рамки тех улучшений, которые в редких случаях наблюдались. Учитывая, что травма сопровождалась гипотермией, я бы сказала, что ее случай – единственный.
– Вот это да! Впечатляет!
Джитт подала мне еще один листок.
– "Скорпионы" провели баллистическую экспертизу относительно оружия, из которого застрелили Бака.
Они считают, что это был "штейр марксман SSG P-IV" калибра ноль триста восемь. Не автоматический, магазин на пять или десять патронов, поставляется со скобой под оптические прицелы натовского образца. Очень хорошее оружие, но до модели «P-VI» ему далеко.
– Знаю. Спасибо. – Джитт повернулась, чтобы уйти, но я остановил ее. – Еще немного о Нерис. Нет ли у нас образцов ее почерка до происшествия, чтобы сравнить с тем, что она писала с тех пор?
Джитт покачала головой:
– Я искала их, но ничего не нашла. Сейчас я пытаюсь найти адреса ее школьных друзей, но школу Герарда закрыли в 1988 году, так что получить эти данные нелегко. Как только я их получу, сразу свяжусь с этими людьми – быть может, у них что-то найдется.
– Желаю удачи.
Джитт посмотрела на меня странным взглядом и пошла прочь. Холодноватая и умелая, она легко могла показаться всего лишь подвижным приложением к компьютерам, с которыми работала, но я понимал, что это не так. Она получила сильнейшие физические, эмоциональные и умственные травмы. Потеря памяти была для нее благословением, но, лишенная прошлого, она неизбежно определяла себя только через работу и измененное тело.
Размышляя о ней, я засомневался, действительно ли мне так уж охота узнать, кем я был. Несомненно, я убивал людей за деньги и не испытывал угрызений совести. Только встретив Хэла, проявившего такую заботу о чужестранце, я качал понимать, что люди – это нечто большее, чем ходячие мишени. Я по-прежнему считал, что иные да них, вроде Лейха или Генриха, заслуживают смерти, но только не из-за денег иле детому, что они встали на пути у некоего бюрократа.
Вместе с тем я понимал, что вряд ли смогу успокоиться, не узнав все о собственной личности. А для этого мне предстоит проделать сложные маневры между мегакорпорациями этого мира и всем, что может обнаружиться за его пределами. Надеюсь, навыки, приобретенные мной в прошлой жизни, помогут мне в этом – как уже не раз помогали до сегодняшнего дня.
Вздохнув, я забрал у Бата половину папок и принялся их просматривать. В большинстве своем это были короткие сообщения, обрисовывающие области конкуренции между корпорациями южной части Феникса и «Билдмором». Из прочитанного я сделал вывод, что «Билдмор» пытается расшириться и диверсифицироваться так же, как «Лорика» под управлением Нерис четыре года назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91