– Пойду и сама заведу себе друзей из феечек.
– Да? Из каких же это?
– Из итальянских!
Динни расхохотался.
– Ты же говорила, они охотятся за тобой за то, что ты грабила их банки!
– Я исправлю ситуацию.
Хизер уселась перед зеркалом, поплевала на него и стерла грязь, а потом достала из споррана крошечный гребень из слоновой кости. Она принялась тщательно расчесывать волосы, вот они уже красиво ниспадали почти до самой талии, переливаясь золотым и малиновым цветом.
– И что ты думаешь предпринять? Пойдешь унижаться и молить о прощении?
– Нет, – ответила Хизер. – Фея Макинтош не нуждается в унижениях и мольбах, чтобы исправить небольшое недоразумение. Я выясню, кто у итальянцев самый главный, и закадрю его.
– Закадришь?
– Вот-вот. Всегда срабатывало.
Двадцать шесть
В Центральном Парке Мейв обучала Лепестка и Тюльпанку владению мечом.
– Защита. Выпад. Защита. Выпад.
Юные англичане защищались и делали выпады.
Браннок и Падриг расположились под деревом и по очереди затягивались из одной трубки. Здесь, в южной части парка, на берегу пруда, было более шумно, чем там, где они жили раньше, но феечки уже начали привыкать к тому, что люди тут повсюду.
– Что ты все страдаешь и киснешь по Тюльпанке? – говорил Падриг. – Ты ей сказал, что любишь ее?
Браннок не сказал. И не собирался.
– Уж не думаешь ли ты всю жизнь прятаться по деревьям и играть печальные песни на флейте?
Бранноку эта перспектива казалась вполне реальной. Он попал в совершенно чужую страну и втрескался в фею, которая полдня проводит в занятиях любовью с собственным братом. Что еще ему делать? Поглядывая на уроки фехтования, он вяло размышлял, что и сам мог бы обучить Тюльпанку не хуже, но случая как-то не выпало.
После особенно неудачной попытки Лепестка парировать ее удар, Мейв стукнула его плоскостью меча по голове.
– Плохо, – бросила она. – Совсем никуда не годится. – Если бы я так же отражала удары в Коннахте, когда на меня напали трое мешочников, они бы не знали даже, что им делать: то ли отрезать мне голову, то ли помереть со смеху.
– А почему они на тебя напали? – тяжело дыша спросил Лепесток, надеясь обеспечить себе небольшую передышку.
Мейв пожала плечами.
– Мешочники – существа непредсказуемые.
– Особенно, если обжуливать их в кости! – отозвался Падриг.
– Да, – рассмеялась Мейв. – Особенно, если обжуливать их в кости. Но они первые начали жульничать. И бой был свирепый, несмотря на то, что он случился из-за игры в кости. Я отбивалась мечами, ножами, магическими заклинаниями и просто ветками, мы отмахали целых три графства, прежде чем они сдались и бежали. У меня так болели и кровоточили руки, что я еще несколько недель не могла играть на волынке… Кстати, тогда-то мы и сошлись с Падригом, потому что, как он потом уже говорил, он месяцами пытался привлечь мое внимание, но так и не смог перекричать мою волынку.
Тренировка закончилась, и Мейв присела к Падригу поиграть. Тюльпанка и Лепесток удалились в кусты, а Браннок, как всегда, почувствовал себя лишним и улетел скитаться в одиночестве. В схватке белые крылышки Тюльпанки выглядели особенно красиво, но Бранноку стало от этого только хуже.
Однако он страдал не так сильно, как феи Корнуолла. Их всех погнали в армию. Тала готовил грандиозную высадку в Америке, собираясь сражаться со всеми встречными феями, чтобы схватить своих детей.
Все были угрюмы. «Красные колпаки» со своими псами патрулировали все невидимое королевство, и любые попытки сопротивления тут же подавлялись.
Магрис постоянно подчеркивал, что работа в его мастерских была сугубо добровольная. Действительно, феечек к этому не принуждали, но Корнуолл покидать было запрещено, а поскольку вся фейская земля стала частной, выращивать и собирать еду стало невозможно, и приходилось выбирать между работой за зарплату и голодной смертью.
Теперь, после объявления всеобщего призыва, станки простаивали и производство заглохло.
Если бы Браннок, который бесцельно порхал по парку, продвигаясь на север, задумался над положением дел в Англии, он бы понял, что события там принимают неприятный оборот, но он слишком глубоко погрузился в мысли о Тюльпанке, и ничего не замечал. Большего всего на свете ему хотелось обернуть ее своими крыльями и отнести на верхушку какого-нибудь далекого дерева. Однако он ни за что бы на это не решился. Он слишком вежливый. Да и Тюльпанка не согласится…
Безутешный, он опустился на какое-то дерево, и тут увидел, что внизу на траве спят четыре чернокожие феи. В первую минуту Браннок решил бежать.
Нет, подумал он. Не побегу. Глупо нам враждовать. Пойду лучше и поговорю с ними.
Мейв и Падриг, как это принято у фей, во второй половине дня обычно спали, а в сумерках просыпались и играли музыку.
Они проснулись, поцеловались и налили себе немного виски, чтобы вечер задался. Из-за кустов вышли Тюльпанка и Лепесток и присоединились к ним.
– А где Браннок?
Этого никто не знал.
Сквозь кусты прошла нищенка, толкавшая перед собой магазинную тележку. Она двигалась крадучись и осторожно поглядывала по сторонам. Феечки заинтересовались. Они уже не раз ее видели, и за ней всегда шел такого же странного вида мужчина.
Что-то по виду напоминавшее фею камнем пролетело сквозь ветки у них над головой, на секунду зависло в воздухе, а потом тяжело шмякнулось на землю.
– Браннок! Что с тобой?
Браннок с трудом приподнялся на локтях.
– Я видел черных фей, – пробормотал он.
– Они тебя тяжело ранили?
– Не, – с трудом выдавил Браннок. – Мы подружились. Но у них какое-то жуткое паленое зелье.
Он рухнул на землю и захрапел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64