Лицо у Тотхилла было багровым, а обвислые щеки придавали ему сходство с бульдогом. Хотя большой живот заметно мешал ему, Тотхилл галантно поклонился Деборе и, протягивая визитную карточку, воскликнул:
– Ваш отец в письмах ничего не преувеличивал, госпожа Отис. Вы прелестны!
Джэсон подумал, что Пикеринг, по всей вероятности, не обошел вниманием и его персону, ибо Тотхилл, сохраняя вежливую мину, оглядывал его с плохо скрываемым неодобрением. Бриллианты банкира, должно быть, стоили целое состояние. Тотхилл, заметив, что Джэсон не может оторвать от них глаз, объяснил:
– Эти запонки теперь в моде. Король носит такие и все его приближенные тоже – в знак преданности его величеству. Вы довольны гостиницей, госпожа Отис?
– Да, благодарю вас.
– Прекрасно. Я слыхал, господин Отис, вы интересуетесь музыкой?
– А вы, господин Тотхилл? – спросил Джэсон.
– Я поклонник Итальянской оперы. Ее посещает весь цвет общества.
– Вы, возможно, знаете певицу Энн Сторейс? – поинтересовался Джэсон.
– Это ваша знакомая?
– Она была знакомой Моцарта.
– Кого? – Тотхилл смутился и чуть нахмурился.
– Композитора.
– О, да! Его оперы иногда тут ставят. Нет, я не слыхал ни о какой Энн Сторейс. Признаться, я не люблю оперу – скучнейшая вещь, но что делать, все общество посещает оперу несколько раз в сезон. Итальянская опера – единственный театр в Лондоне, куда следует одеваться как на бал.
Даже низшие сословия на галерее и те обязаны соблюдать приличия в одежде. Ну, а в ложах вы увидите важных государственных чинов, министров, лордов.
– А как относятся в Англии к музыкантам? С уважением? – спросила Дебора.
– Как вам сказать. Только музыканты, признанные королем, допускаются в клубы. Музыканты весьма ненадежный народ. Большинство из них не лучше бродяг. Надеюсь, ваш муж не считает музыку серьезным занятием? Она сейчас не в моде. Нужно иметь более солидную почву под ногами, следовать примеру вашего отца.
– И давно вы занимаетесь банковским делом, господин Тотхилл? – поинтересовался Джэсон.
– Помилуйте! Да тому уже вечность! – Тотхилл даже возмутился. – Наш дом основал еще мой дедушка. Он оказал большую услугу Георгу II. Одолжил ему изрядную сумму денег, не требуя процентов. С тех пор нам сопутствует удача.
– Служба в банке основное занятие моего мужа, – сказала Дебора.
Выражение лица у Тотхилла изменилось, словно Джэсон внезапно обрел в его глазах безупречную репутацию, и он тут же хвастливо объявил:
– Между прочим, я участвовал в сражении при Ватерлоо, мы там задали жару Бонапарту.
– Мистер Тотхилл, мне кажется, вам есть о чем побеседовать с моим мужем, – прервала его излияния Дебора и удалилась в спальню, оставив их наедине.
Банкир на мгновение растерялся, но тут же вспомнил:
– Позвольте поздравить вас, господин Отис, ваша жена не только красавица, но в придачу еще богатая наследница.
– Это мое личное дело, господин Тотхилл.
– Разумеется, разумеется! Я ведаю делами госпожи Отис. На ее счету в моем банке лежит немало гиней. Она перевела сюда целую тысячу, без согласия отца. Можете представить себе чувства Куинси Пикеринга, когда это обнаружилось. Но ничего не поделаешь – дочь совершеннолетняя. На эти деньги вы спокойно доедете до Вены и обратно.
– Откуда вам известно, что я еду в Вену?
– Куинси Пикеринг писал мне, что вы собираетесь посетить там каких-то музыкантов. А куда вы поместили свои собственные деньги, молодой человек?
– Они находятся при мне.
– И это в Лондоне – пристанище воров и убийц?
– Я собираюсь посетить здесь только оперу. Тотхилл рассмеялся, словно веселой шутке.
– Опера кишмя кишит карманными ворами. Поверьте, это их излюбленное место. Знатные дамы надевают туда свои драгоценности, важные вельможи стараются перещеголять друг друга в роскоши, а кто-нибудь ненароком их толкнет, извинится и кошелька или браслета как не бывало. Вам следует хранить деньги в более надежном месте. «Тотхилл и Тотхилл» – банкирский дом с солидной репутацией.
– И об этом жена просила поговорить со мной?
– Дела моих клиентов – мои дела.
– Но я не держу денег в вашем банке.
– Госпожа Отис поручила записать тысячу гиней на вас обоих. Таким образом, вы можете получить их из банка, когда пожелаете. Немедленно. Без всяких затруднений.
– Благодарю вас. Я это учту. Всего доброго. Джэсон вернулся в спальню и Дебора спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Ничего.
– Ты чем-то огорчен. Уж не говорил ли он с тобой об отце? Я думала…
– Нет. Просто господин Тотхилл не отвечает моим представлениям о привлекательном и умном человеке, только и всего.
– Но Тотхилл – весьма влиятельный человек.
– Возможно. Хорошо, что ты умолчала о моем интересе к Моцарту.
– О чем же он говорил с тобой?
– О моей красавице жене.
Джэсон был удивлен и обрадован ее щедрым даром, но признаться в этом не хотел, пока у него не было уверенности в том, не таится ли здесь какой-то хитрой уловки либо желания доказать ему свое превосходство.
– Он хвалит твой ум и практичность.
– И это все? – она не могла скрыть разочарования.
– Все.
Дебора не поверила, но не стала настаивать; Джэсон уже одевался, чтобы ехать в Итальянскую оперу. Он решил отправиться туда один и тут, при всей ее самоуверенности, мысль о том, что он бросает ее одну в чужом городе, привела Дебору в отчаяние. Гордость не позволила ей признаться в этом, но, прощаясь, она горячо его расцеловала и умоляла быть осторожным.

9. Итальянская опера

Джэсон нанял карету и приказал кучеру поторапливаться. Посетить Итальянскую оперу он мечтал с тех самых пор, как узнал у да Понте об Энн Сторейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129