Весенняя Ярмарка всегда была настолько ярким и веселым зрелищем, обещала такие пышные торжества, что не могла не наполнять радостью сердца людей. Даже пульс старухи участился, несмотря на три сотни пережитых встреч с весной. Снова ощутила она болезненную радость, как бывало каждый раз, когда умирающая зима уступала место сезону обновления природы. Она предчувствовала это, как предчувствует каждая женщина или девушка.Скоро, скоро жители Серебристой Луны будут танцевать под другую музыку, а все барды будут петь только ею написанные песни. Мысль о том, что ее баллады заставят трепетать серебряные струны Арфистов, наполняла радостью сердце колдуньи.Иссохшие пальцы нащупали знак Арфиста на плече, заветный когда-то знак, который она продолжала носить, несмотря ни на что, долгие годы. Колдунья сорвала его с платья и крепко сжала в ладони, словно хотела запечатлеть мельчайшие черточки талисмана арфы и луны на своей коже.Вздохнув, она обернулась к небольшой жаровне, мерцающей посреди комнаты, приблизилась к огню вплотную и бросила брошь Арфиста в ковш. В полном молчании наблюдала она за тем, как серебряный значок превратился в бесформенную кляксу.Еще одно действо предстояло совершить при подготовке этого могущественного заклятия: прошедшие годы лишили ее голос мелодичности, и ей снова предстояло научиться петь. Остатки фамильного состояния ушли на приобретение снадобья, способного вернуть былую красоту голосу и телу. Женщина достала флакон из рукава и подошла к высокому зеркалу. Закрыв глаза, она прошептала необходимое заклинание и выпила содержимое флакона одним глотком. Зелье горячим ручейком обожгло внутренности и словно расплавило груз прожитых лет, исторгнув из груди болезненный стон. Чтобы не упасть, колдунья схватилась обеими руками за раму зеркала, а как только рассеялся красный туман перед глазами, с изумлением взглянула на свое отражение.Зеркало отражало женщину средних лет. Худощавый когда-то стан округлился и приобрел черты зрелой женственности. Блестящие огненно-рыжие волосы, воплощавшие в юности одновременно пламя и шелк, стали каштановыми, с проблеском серебряной седины. Вот только старые, уставшие глаза полностью восстановили яркий голубой блеск, которые ее давние возлюбленные сравнивали с сиянием сапфиров.Через минуту колдунья вынуждена была признать, что и сама не сделала бы лучшего выбора. Прекрасная молодая женщина, чья красота сравнима с красотой бриллиантов и сапфиров, привлекает слишком много внимания, зато никто не помнит ее такой, какой она стала теперь. Оставалось последнее и самое важное: испытать действие снадобья на голос. Женщина сделала глубокий вдох и пропела строфу из эльфийской элегии. Звуки полились совершенно свободно, певуче и в полном согласии с мелодией. Серебряные колокольчики сопрано восстановили свое звучание. Колдунья удовлетворенно вздохнула и вновь взглянула на свое отражение. На этот раз легкая улыбка тронула ее губы. Среди Арфистов она была известна под именем Ириадор, эльфийское слово, обозначающее рубин. Теперь она больше сходна с гранатом, тоже драгоценным камнем, но более сдержанным по сравнению с ослепительным рубином. Образ темного драгоценного камня вполне устраивал колдунью. Гарнет От английского garnet - гранат.

будет ее новым именем.Женщина повернулась к окну и стала рассматривать стоящую у окна арфу. На первый взгляд она ничем не привлекала внимания. Маленькая и легкая, удобная, чтобы брать с собой в дорогу, но, тем не менее на двадцать струн. Инструмент был вырезан из темного дерева, а плавные изгибы и искусная резьба выдавали ее эльфийское происхождение. Но стоило заиграть на ней, и маленький жаворонок, украшавший корпус, начинал двигаться, как будто подпевал мелодии. Непосвященные его не замечали, поскольку птичка, давшая имя арфе, располагалась в таком месте, где ее мог увидеть только музыкант, да и то если знал, где искать.Гарнет села рядом с арфой и положила пальцы на струны, радуясь обновленной гибкости суставов. Она взяла несколько аккордов и стала тихонько напевать. Вскоре голос колдуньи и голос Жаворонка сплелись в сложный узор могущественного заклинания. Музыка рвалась ввысь на невидимых руках высших сил, в ковше на жаровне плавилась и булькала серебряная капля – все, что осталось от знака Арфиста. Вместе с песней Гарнет остатки серебра маленьким облачком поднялись в воздух и вытянулись в длинную тонкую ленту.Извивающаяся лента пересекла комнату и обвилась вокруг арфы, растворяясь в дереве инструмента. Заклинание свершилось. Древняя мелодия закончилась, и последние аккорды замерли в тишине.Через минуту довольная колдунья снова заиграла на арфе и запела. Ее песни, наделенные магической силой, неслись над городом на крыльях ветерка. Гарнет пела всю ночь, и под утро ее голос ослабел до шепота, а пальцы начали кровоточить. Как только первые лучи рассвета вернули городу его краски, она вскинула арфу на плечо и устремилась на улицы, полюбоваться результатами своих трудов.На спину Вина Эшгроува обрушился сокрушительный удар, от которого с плеча соскочила его волшебная лира. Первым желанием эльфа-менестреля было нагнуться за инструментом, но многолетний опыт странствий подсказал другой путь. Рука метнулась к рукояти длинного меча, и Вин резко обернулся к своему обидчику.Подняв голову, эльф расслабился, увидев сияющее усатое лицо Керигана Храброго.Кериган, скальд и пират из Северных Земель, подружился с Вином лёт десять назад, когда захватил и послал на дно купеческий корабль, на котором путешествовал Вин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95