Лес сменился развалинами старой Панамы, которую разрушил пират Морган, и через несколько минут самолет уже катил по ровной бетонированной дорожке к строениям, похожим на любой аэропорт мира.Пройдя через иммиграционную службу и таможню, я принялся высматривать Капитана, но никого похожего не увидел. Чемодан у меня был тяжелый, и я поставил его рядом. Пассажиров в Панаме сошло немного (самолет летел дальше, в Лиму), и вскоре я остался в холле один — чувствовал я себя всеми забытым. Неужели моя телеграмма, адресованная на апартамент, не дошла? Или, может быть — что было вполне вероятно, — Капитан тем временем переехал куда-то еще?Добрых десять минут стоял я так, раздумывая, что же делать и куда податься. Я начал понимать, что пускаться в такое путешествие было полным идиотизмом с моей стороны, но тут в холле появилась новая личность и, слегка помедлив, не спеша направилась ко мне. Пока этот человек шел, я успел подумать, что в жизни не видел более высокого и тощего существа. К тому же брюки на нем были в обтяжку, словно вторая кожа. При этом он был еще и узкий — узкий в плечах, узкий в бедрах, даже глаза у него были поставлены слишком близко. Ни дать ни взять персонаж из серии газетных карикатур.Подойдя наконец ко мне, он спросил:— Вас зовут Джим?— Да.— Ваш самолет, — сказал он с укоризной, как будто я был пилотом, — прилетел на двенадцать минут раньше.Я потом узнаю, что он помешан на точности, особенно в том, что касается чисел. Я думаю, он не верит даже подсчету, сделанному компьютером. Любой другой человек, безусловно, сказал бы: «…на десять минут раньше».— Да. — И, почувствовав необходимость извиниться, я добавил: — Мне очень жаль.— Моя фамилия Квигли. Меня попросили вас встретить.В его речи присутствовала легкая американская гнусавость, как бы эхо далекой страны, — такой акцент мог быть у человека, достаточно долго прожившего вдали от родины.— А где же, — спросил я, — Капитан?— Какой капитан? — И, прежде чем я успел ответить, он сказал: — Мистер Смит просил передать вам свои сожаления по поводу того, что не может быть здесь: ему пришлось ненадолго уехать. Он забронировал для вас номер.— Мистер Смит?— Он сказал мне, что получил телеграмму с известием о вашем прибытии.Я пришел к вполне логическому выводу, что Капитан снова переменил фамилию и теперь его зовут Смит. Фамилия весьма скромная — после Виктора, Клариджа и даже Карвера. Я очень надеялся — исходя из соображений собственного благополучия, — что он не скатился вниз по лесенке.— И долго он будет отсутствовать?— Этого я не могу сказать. Два-три дня? Две-три недели? — Снова цифры. — Мистер Смит — человек очень занятой.— Вы с ним вместе работаете?Мистер Квигли, видимо, разделял нелюбовь Капитана к вопросам, так как ничего мне не ответил.— Если весь багаж при вас, можем ехать.— Куда?— В отель «Континенталь». Питаться я советую там. Мистер Смит договорился о кредите.Я отлично понимал, почему моя мысль не без тревоги обратилась к чемодану с двумя кирпичами, но «Континенталь» оказался куда более импозантным отелем, чем гостиница «Лебедь», да и репутация мистера Смита, бесспорно, была здесь много выше, ибо меня встретили как важного гостя. В лифте, поднимавшем нас на четырнадцатый этаж, портье осведомился, как прошло мое путешествие и как я себя чувствую. Мистер Квигли все это время молчал. У двери в мой номер сидел молодой человек с пристегнутой к поясу кобурой.— Это ваша охрана, — произнес мистер Квигли, и в тоне его мне послышалось легкое неодобрение.— Зачем мне охрана?— Насколько я понимаю, так пожелал полковник Мартинес.— А кто такой полковник Мартинес?— О, это пусть вам объяснит мистер Смит. Я в подобных вещах не разбираюсь.Тут возникло недоразумение с ключом, который явно не подходил к замку. Мы все по очереди тщетно пытались его открыть.— Мне дали не тот ключ или же вам — не тот номер, — заметил мистер Квигли. И он сказал охраннику на примитивном испанском, который был понятен даже мне: — Пойди скажи им. Выясни, какой все-таки у него номер.Охранник возразил, что это — дело мистера Квигли. А у него есть приказ, который он и выполняет. При этом снова несколько раз фигурировало имя полковника Мартинеса. Он — охранник и должен быть здесь. С сеньором… сеньором… Он же меня охраняет. Ему не ведено оставлять сеньора… одного. Он явно не знал, как меня величать.Я попытался довести до сведения их обоих с помощью обрывков испанского, сохранившихся в памяти со времен занятий с Капитаном, что готов пойти сам. Я увидел, что эта идея им не понравилась, и в конечном счете мы втроем спустились в холл с этажа, окрещенного из суеверия четырнадцатым.Загвоздка оказалась не в ключе, а в том, что мне назвали не тот номер. А с моего ключа каким-то образом слетела бирка с номером и потерялась. Мне была отведена точно такая же комната в точно таком же коридоре, но этажом ниже, который — опять-таки из суеверия — тоже именовался четырнадцатым, и мистер Квигли, войдя в нее, воскликнул:— Ну, конечно, он отдал вам собственный номер. Вот тут на ковре пятно от напитка, который, помнится, он пролил. Наверное, он не хотел, чтобы во время его отсутствия в этой комнате жили посторонние.Комната была достаточно большая, и если мне спать на диване, то мы вполне уместимся в ней с Капитаном, подумал я. Собственно, меня поразила роскошь номера, казалось, так не вязавшаяся с характером Капитана, — возможно, правда, в ту пору, когда он называл себя полковником…В номере был бар и холодильник, полный маленьких бутылочек, и, обнаружив это, я предложил выпить. Охранник отказался — возможно, из профессиональных соображений, как это сделал бы шофер такси, — а мистер Квигли быстро согласился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48