Этим утром она должна была стать его женой.
Как могло случиться, что всего месяц назад Роберт предполагал, что все наконец-то встало на свои места — именно так, как ему хотелось, и что жизнь отныне потечет спокойно и размеренно?
Он тогда только что обручился с молодой женщиной, о какой может только мечтать любой мужчина, купил дом на одной из самых модных улиц Лондона, ожидал титула графа — за блестяще проведенные операции во время войны. Как мог он быть до того наивным и глупым, что поверил пророчеству Толли, будто отныне ничто не омрачит его существования?!
И вот теперь все изменилось. Жизнь, о которой он мечтал, женитьба, вообще будущее — все уничтожено диким пламенем, охватившим Девонбрук-Хаус и забравшим с собой всю его семью.
Роберт все еще спрашивал себя, что заставило его уснуть в ту ночь — его первую ночь в Ланкашире, в Девонбрук-Хаусе — в библиотеке на первом этаже, отгороженной от основной части дома сводчатой галереей? А ведь он тоже должен был быть на втором этаже в своей комнате, расположенной в семейном крыле особняка, где находились кабинет отца, покои Джеймсона и Элизабет и детская, в которой спал его любимый племянник Джеми. Но в ту ночь Роберт засиделся допоздна — после ужина он потягивал в библиотеке бренди, болтая с отцом. Они обсуждали предстоящие покупки и, разумеется, коллекцию. Смеялись над тем, как Гастингс купил Ван Дейка, и над тем, какую роль это сыграло в судьбе Энти. Да, тем вечером они обсуждали будущее, которое виделось Роберту таким радужным.
Спустя несколько часов, когда дом затих, отец поднялся и собрался идти к себе. И на прощание он сказал сыну одну очень важную вещь. Отец сказал, что гордится им. Это были последние слова, услышанные от него Робертом.
Отец ушел из библиотеки после полуночи, но Роберт еще не устал. Он был слишком возбужден мыслями о грядущем — о своей женитьбе, о судьбе коллекции, о финансовой независимости. Итак, Роберт остался в библиотеке, чтобы почитать (теперь он даже не мог вспомнить, какая книга привлекла его внимание), смакуя отличный бренди, и теперь уже не узнать, что же именно — книга или спиртное — заставило его задремать в кресле перед камином.
Позднее, когда он проснулся, почувствовав резкий запах дыма, первым делом подумал, что труба засорилась и комната наполняется дымом от очага. К тому мгновению, когда он понял, что дым затягивает в библиотеку из-под двери, весь дом уже охватило неистовое пламя. Озверевшие языки огня бешено метались по большой лестнице, и Роберту показалось, что ему не удастся подняться на второй этаж, чтобы спасти близких.
Но он все же сделал попытку вытащить родных из огненной ловушки. Роберт добежал до детской — первой комнаты в семейном крыле. Маленький Джеми лежал без сознания на кровати. Схватив мальчика, Роберт выбежал из объятого огнем дома, зовя на помощь, и уложил крохотное тельце ребенка на влажный от росы газон. Слуги тем временем образовывали цепочку, пытаясь потушить пожар.
Когда Роберту удалось вернуться в дом, огонь уже нельзя было остановить. Он попытался пробиться сквозь пламя, закутавшись в тяжелые портьеры, сорванные с окна нижнего этажа, но тут прямо перед ним с грохотом обвалился потолок. Полыхавший огонь подступал все ближе. Роберт понял, что надо поворачивать назад, — в сложившейся ситуации он бессилен.
Пожар прекратился лишь к вечеру следующего дня, и только тогда Роберт осознал величину своей потери.
Западное крыло, как и большая часть особняка, сгорело: белый известняк, из которого было построено здание, покрылся сажей и закоптился. От верхней галереи, в которой на обитых шелком стенах отец развешивал картины из своей коллекции и портреты всех Иденхоллов, написанные еще в незапамятные времена, не осталось и следа Высокий потолок бальной залы, расписанный два столетия назад Гринлингом Гиббонсом, с украшавшими его десятью хрустальными люстрами, обвалился.
Роберт помнил, что в те дни, когда его мать устраивала свои роскошные балы, им с братьями разрешалось бегать в носках и кататься на животах и попках по мраморному полу. Их мать, герцогиня, всегда смеясь говорила, что никому не натереть полов лучше, чем ее мальчикам. И вот теперь весь дом разрушен; огонь не пощадил ни одной комнаты. Впрочем, нет: одна комната все же уцелела.
Библиотека, в которой хранились около тридцати тысяч томов, древние манускрипты и свитки, осталась нетронутой; языки пламени лишь слегка подкоптили западную стену. От огня ее спасла увитая плющом арочная галерея. По иронии судьбы, отец нарочно отделил библиотеку от дома, разумеется, не для того, чтобы прятаться там от огня, а чтобы иметь возможность предаваться в уединении размышлениям. Теперь библиотека напоминала единственного уцелевшего в бою солдата, одиноко стоящего на поле брани.
Позднее Роберту сообщили, что тело его брата Джеймсона нашли лежащим на теле его жены — видно, тот пытался защитить ее и их еще не родившееся дитя, которое та носила под сердцем. Их придавило обвалившимся потолком. Съежившееся тело герцога обнаружили в углу его комнаты — он умер от удушья. Джеми, милый четырехлетний Джеми, которого Роберт спас из огня и который должен был стать пятым герцогом Девонбруком, так и не пришел в сознание — крохотное тельце ребенка не смогло справиться с ядовитым угарным газом, наполнившим легкие.
Был и еще один человек, не выдержавший свирепого натиска огня. Пьетро, слуга и компаньон Роберта, спал в его комнате, расположенной в конце коридора, когда начался пожар. Этот человек много раз спасал жизнь своего хозяина; он бодрствовал ночами, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы Роберт мог хоть немного отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97