Дорн с наслаждением вдохнул полные легкие свежего воздуха и вдруг увидел еще одного дракона, ползущего по улице всего в нескольких ярдах от них.
Это было самое большое – больше всех домов в городе – глыбообразное, бескрылое чудовище с перепончатыми лапами и крапчатой шкурой. Оно повернуло голову в сторону Дорна и его спутников – бледно-желтые глаза вспыхнули, – и все трое застыли на месте. Земляной змей, так называли этих драконов, пополз в их сторону.
Дорн понимал, что и сам он, и Кара, и Уилл – все они погибнут, если сейчас ничего не предпринять, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, словно взгляд дракона нарушил какую-то существенную связь между его мозгом и конечностями.
Тут Кара нараспев произнесла три слова, и к Дорну вернулась способность двигаться. Он посмотрел на Уилла, все еще стоявшего разинув рот. В отчаянии он схватил друга за сломанную руку и что есть силы рванул ее вниз.
– Ай! Черт тебя возьми! Ты что, спятил? – взвыл хафлинг.
Дорн обернулся. Земляной змей был уже совсем близко, так близко, что, казалось, заполнил собой все вокруг.
– У меня осталось несколько песен в запасе, – сказала Кара.
– Не глупи, – проворчал Дорн.
Он схватил ее за локоть и потащил в боковой проулок. Уилл устремился за ними.
Они побежали по узкому проходу. Дракон преследовал их, его тяжелая поступь сотрясала землю, и они все время спотыкались. Дракон с грохотом продвигался вперед, он был слишком огромным, чтобы преодолевать препятствия, а по узкому проходу между лачугами, стоявшими по обеим сторонам улицы, мог пройти только один человек. Поэтому Дорн и выбрал этот путь, но, оглянувшись назад, он понял, что избранная им тактика не дала желаемого результата. Круша стены легко, как паутину, змей уже настигал свои раненые, обессиленные жертвы.
И вдруг он заревел. Дорн посмотрел назад. Дракон застрял между домами, оказавшимися прочнее тех, которые он уже снес. Змей рванулся вперед, и дома рухнули, но его лапы завалило целой грудой камней. Дракон сделал еще один рывок, поскользнулся и теперь барахтался в огромной куче обломков.
Это позволило Дорну и его друзьям добежать до дальнего конца улицы и завернуть за угол. Вскоре стало ясно, что дракон их больше не преследует.
– Вперед! – крикнул Дорн.
К тому времени, как они добрались до маленькой покосившейся пристани, Павел с Рэруном уже сидели в узкой длинной лодке, готовой к отплытию. Они явно удивились, увидев Кару, но времени на разговоры тратить не стали.
– Торопитесь, – сказал карлик. – К югу от нас еще один дракон, и в любой момент он может свернуть сюда.
Дорн, Кара и Уилл прыгнули в лодку, и Рэрун оттолкнул ее от берега.
– Все на весла! – скомандовал карлик.
– У меня рука сломана, – ответил Уилл.
– У маленького лентяя всегда найдется оправдание, – сказал Павел. Он присел рядом с Дорном, осмотрел его раны и нахмурился, с тревогой глядя на друга. – У меня осталось только одно заклинание. Оно поможет тебе продержаться, пока я не смогу помолиться о большем.
Он пробормотал священные слова, и его руки засияли огнем. Их прикосновение к ранам не сняло боли и усталости, но, как и зелье, принесло облегчение. Дорн знал, что теперь не впадет в шок и не истечет кровью. Он выпрямился на скамье и схватил весло.
– ебе нужно отдохнуть, – сказал Павел.
Дорн покачал головой.
– Нам нужно выбраться отсюда, – сказал он. Они гребли как можно тише, плывя по темным водам Драконова Пролива, и Илрафон, или то, что от него осталось, постепенно таял вдали. Сначала исчезли в темноте домишки и лачуги, а затем стихли рев, крики, шипение, треск и грохот. Рэрун поднял весло над водой и сказал:
– Ветер слабый. Я поставлю парус.

Глава четвертая
Венец Зимы, год Бешеных Драконов

Для всех, кто верит в бога утренней зари Летандера, Венец Зимы был важным праздником, знаменовавшим возвращение тепла и зелени на замерзшие северные земли. Поэтому в этот день Павел всегда исполнял ритуал, посвященный восходу солнца, с особой торжественностью. Благодаря участию Кары гимны звучали особенно жизнеутверждающе. Многие бывалые моряки, собравшиеся для исполнения ритуала, в восхищении смотрели на действо и даже украдкой смахивали слезу.
Дорн, мрачный и озабоченный, не разделял общего настроения. Бог утра символизировал свет радости и счастья, но ничего этого не было в трудной, полной лишений жизни Дорна. И все же из уважения к своему другу он присоединился к собранию и воздал должное богу, с помощью которого Павел вызволил друзей из беды.
Время было рассчитано точно, и церемония завершилась в тот самый миг, когда над горизонтом появился красный край солнца, а Кара пропела последние слова священной песни. Это считалось добрым предзнаменованием, и верующие возликовали. Помощник капитана позволил команде дослушать гимн до конца и сразу после этого начал отдавать распоряжения. Матросы поспешили к своим обязанностям, и только Дорн не разделял общего оживления, думая о том, как пережить еще один холодный утомительный день на море.
Им предстояло совершить морское путешествие на утлом суденышке, пройти через весь Драконов Пролив, плыть на восток и пересечь Море Падающих Звезд, особенно опасное зимой. К счастью, через два дня после бегства из Илрафона их подобрала торговая галера, и капитан обещал им помощь.
Спутники Дорна явно наслаждались жизнью на борту. Павел, помогавший команде в духовных нуждах, в свободное время обыгрывал моряков в карты. Рэрун рыбачил с гарпуном. А Уилл то и дело залезал на верхушку мачты и часами просиживал там, обозревая горизонт. Дорн же, не любивший праздных развлечений, так и не нашел себе занятия по душе, чтобы отвлечься от тяжелых раздумий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101