Он повернулся к гувернантке:
– Может, немного покатаемся?
Флер в изумлении уставилась на герцога. Наконец молча кивнула.
В следующее мгновение его светлость развернул коня в сторону лугов, простиравшихся к югу от дома.
* * *
«А ведь совсем недавно я решил больше не видеться с нею!» – подумал герцог Риджуэй, пуская своего коня в галоп и слыша за спиной топот копыт ее кобылы.
После завтрака многие джентльмены отправились удить рыбу. А леди поехали в Уолластон. Герцог же сказал Тредуэллу и Грантшему, что позже, после того как даст своей дочери урок верховой езды, встретится с ними в бильярдной.
Как он был наивен, полагая, что она появится у конюшен в амазонке и в сапогах для верховой езды. Еще в Лондоне он сказал Хаутону, чтобы тот выплатил ей аванс. И секретарь дал ей столько денег, сколько посчитал нужным.
Но у нее, конечно же, не было средств на приобретение амазонки и сапог. А он, герцог Риджуэй, даже не подумал об этом.
Герцог взглянул через плечо и увидел, что гувернантка прекрасно держится в седле и не отстает. Конечно же, эта женщина – опытная наездница. Он улыбнулся и пустил Ганнибала полным галопом.
А вот Сибилла терпеть не может верховые прогулки и предпочитает пользоваться экипажем – так безопаснее, считает она.
И он обычно совершал верховые прогулки в одиночестве.
Но эта женщина… Герцог снова обернулся и заметил, что она улыбнулась. Причем улыбнулась именно ему.
Они скакали все быстрее и быстрее. Ее кобылка, разумеется, не шла ни в какое сравнение с Ганнибалом, но иногда он чуть придерживал коня, и тогда она догоняла его и даже на несколько мгновений обгоняла. Но потом он снова уносился вперед. Флер смеялась, прекрасно понимая его игру, но вовсе не хотела сдаваться.
Внезапно герцог натянул поводья и пустил коня к каменной ограде, увитой плющом. Через несколько секунд они уже были у ворот. Проскочив в ворота, он снова придержал Ганнибала. Обернувшись, увидел Флер: пригнувшись к шее лошади, она нагоняла его. В следующее мгновение она уже была рядом с ним. Герцог смотрел на нее и глазам своим не верил. В эти мгновения Флер была прекрасна. Заколки во время скачки выпали из ее прически, чудесные золотистые волосы рассыпались по плечам, и казалось, что ее голову окружает ослепительное сияние.
– Вы потерпели постыдное поражение, – улыбнулся герцог. – Признайте это.
– Но это вы выбирали для меня лошадь, – улыбнулась она в ответ. – И намеренно выбрали именно такую, признайтесь.
– Прекрасный ответ, – рассмеялся герцог. – Мы заключаем перемирие. Скажите, вы участвовали в охоте с собаками?
– Нет, – ответила Флер. – Я всегда жалела лисиц и оленей. И каталась только ради удовольствия. У нас в Гер…
Там, где я жила раньше, было много лугов.
– Изабелла… – Он посмотрел ей в лицо и тут же пожалел о том, что назвал ее этим именем: улыбка ее тотчас погасла, она потупилась.
– Мое имя Флер.
– Гамильтон? Это действительно ваша фамилия? – Герцог пристально смотрел на гувернантку.
– Мое имя Флер, – повторила она.
– Что ж, возможно, лорд Броклхерст не запомнил ваше имя. Ведь вы не очень хорошо знакомы…
– Почти не знакомы, – пробормотала Флер.
– В таком случае он, конечно же, ошибся, – сказал герцог и невольно вздохнул. Сейчас Флер казалась такой же затравленной, как и тогда у моста, когда он вышел за ней поздно вечером. Зачем он мучает ее? Почему расспрашивает? Какое ему дело до всего этого? Даже если она что-то скрывает, даже если живет под вымышленным именем – какое ему до этого дело? Она прекрасно справляется со своими обязанностями и, кажется, неплохо заботится о Памеле.
Чего же ему еще от нее нужно?
И все-таки… Кто такая Изабелла? Неужели Флер и Изабелла – одна и та же женщина?
Они медленно ехали вдоль каменной ограды. Ехали молча. Наконец герцог, не выдержав, спросил:
– Вы ведь неплохо его знали, не так ли?
– Ошибаетесь. Мы едва знакомы. Я даже не узнала его, пока он не представился сегодня утром.
– Он доставлял вам беспокойство в прошлом? Вы его боитесь?
– Нет!
– Вам нечего бояться. Вы находитесь в моих владениях, у меня на службе, а значит, под моим покровительством. Если он станет досаждать вам, скажите мне, Флер, и я тотчас вышвырну его отсюда.
– Мы едва знакомы, – повторила она.
Они въехали в парк через другие ворота – герцог, сидя в седле, отпер их и тут же снова запер – и поехали вдоль северного берега озера.
– Вы видели все эти затеи? – спросил он, указывая на триумфальные арки, гроты лесного царя и полуразрушенные замки.
– Нет, еще не видела.
– Замечательный вид, не так ли? У моего деда был прекрасный вкус.
И вдруг – сам не зная почему – он начал рассказывать ей об Испании и о том, как армия переходила через Пиренеи.
Флер внимательно слушала и время от времени задавала вопросы. При этом было очевидно, что она действительно интересуется событиями, о которых он рассказывал.
Герцог же больше ни о чем ее не расспрашивал, хотя и понимал, что она что-то скрывает. Глядя на Флер, он впервые за много лет чувствовал себя счастливым человеком. Она была такой красивой и такой желанной.., и она снова улыбалась, улыбалась ему, Адаму.
Наконец они подъехали к конюшням, и Флер тотчас же подозвала грума, чтобы он помог ей спешиться. Герцог взглянул на нее и вдруг нахмурился: он чувствовал что снова желает ее, чувствовал то же, что и тогда у театра на Друри-лейн.
Но ведь Флер теперь гувернантка Памелы, его дочери. И она находится под его защитой, он сам ей об этом сказал.
Значит, ему следует взять себя в руки.., и пореже видеться с ней.
– Должен заметить, что Памеле понравился.., этот маленький праздник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90