Он отпустил ее руки и встал.– Возможно, вы честнее меня. Я тоже не могу забыть так просто, что в одну прекрасную ночь вы стояли в ложбинке на утесе и направляли пистолет мне в сердце, приказывая при этом убираться домой и не лезть в чужие дела, в то время как только накануне в этой самой ложбинке вы поцеловали меня и улыбнулись, когда я сказал, что люблю вас.– Нужно было смеяться, а не улыбаться, – сказала она, – услышав такую ложь…Кеннет подошел к двери и отворил ее. В коридоре никого не было. Он прошел через холл и постучат в дверь гостиной, где его принимали незадолго до этого. Он услышал голос леди Хейз, которая предложила ему войти.– Не будете ли вы так добры, сударыня, пройти в читальню? – сказал он.Вид у нее стал опять таким же удивленным, но она, не мешкая, пошла следом за ним через холл.– Майра, – воскликнула леди Хейз, торопливо входя в читальню, – что случилось? Тебе стало хуже? Она почти всю зиму недомогала, сэр, – объяснила она, повернув голову к двери, где стоял граф, заложив руки за спину. – Я все же надеюсь…– Мисс Хейз только что дала согласие стать моей женой завтра утром, сударыня… – сказал он.Она смотрела на него, не скрывая изумления.– Я на четвертом месяце, мама, – проговорила Майра, глядя в расширившиеся глаза матери.– Ночь после рождественского бала я провела не в Данбертон-Холле. Я глупо понадеялась добраться до дома в буран. Лорд Хэверфорд обнаружил меня, когда я укрылась в баптистерии. Нам пришлось провести там ночь вдвоем.К счастью, леди Хейз стояла рядом со стулом, на который она медленно опустилась. Она взглянула на Кеннета, и губы ее сжались.– На следующее же утро лорд Хэверфорд предложил мне выйти за него замуж, – быстро проговорила Майра. Конечно, это была не совсем правда. Она не позволила ему сделать предложение. – После этого он несколько раз повторял свое предложение. Он даже пытался настаивать. Я не хотела выходить за него. Я написала ему в то же утро, что и сэру Эдвину. Но, придя в Данбертон с письмом, я узнала, что за несколько часов до того он уехал в Кент. Он приехал сразу, как только получил мое письмо. Он не виноват ни в чем.Кеннет улыбнулся уголками губ: неужели Майра его защищает?– Мне должно было, сударыня, – заговорил он, – поговорить с вами в то утро, когда я проводил домой мисс Хейз. В то же самое утро мне самому должно было написать сэру Эдвину Бейли. Если бы я не наделал столько ошибок, все мы могли бы избежать страданий. Я виноват. Но что толку обвинять себя за то, что я сделал или не сделал в прошлом? У меня есть особое разрешение, и мы с мисс Хейз обвенчаемся завтра же утром. После чего я постараюсь показать ее врачу.Леди Хейз поднесла руки к лицу.– Я могу только благодарить небо за то, милорд, что ни ваш отец, ни мой муж не дожили до этого дня. – Она повернулась и взглянула на дочь; – Майра, почему же ты мне не сказала? Ах, почему ты мне не сказала?– Наверное, потому, что я надеялась – вот не буду говорить и даже думать об этом кошмаре, и он сам собой развеется. Кажется, с Рождества я вела себя очень глупо. – Она взглянула на Кеннета. – Разумеется, кошмар этот не развеется. Он останется со мной на всю жизнь.Кеннет направился к звонку.– С вашего разрешения, сударыня, – сказал он, – я вызову горничную. Судя по всему, и вам, и Майре нужно подкрепиться чаем.«Майре?» – повторила про себя леди Хейз, нахмурившись.От нее не укрылось, как фамильярно он говорит о ее дочери. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. На следующий день мисс Майра Хейз станет его женой. Завтра она станет Майрой Вудфолл, графиней Хэверфорд, для которой кошмар настоящего будет длиться всю жизнь.Граф резко дернул за шнурок звонка.Когда граф Хэверфорд венчался с мисс Майрой Хейз, тамаутская церковь была почти пуста. Если не считать главных участников церемонии и его преподобия Финли-Ивенса, присутствовали только леди Хейз, миссис Финли-Ивенс, второпях приглашенные Хэрриет Линкольн с мистером Линкольном и управляющий его сиятельства.Майра думала о том, как все это не похоже на свадьбу, о которой она мечтала в далекие дни юности. И дело не только в отсутствии приглашенных. Не было жениха, на которого она могла бы смотреть с обожанием. Был только Кеннет. Конечно, он так красив, что коленки подгибаются; одет так безупречно, словно направляется ко двору – поклониться королю или принцу-регенту. Костюм его был выдержан в бледно-голубых и белых тонах, что великолепно сочеталось с белокурыми волосами. Он казался принцем из волшебной сказки. А Майра хотя и надела свое любимое белое платье, которое чуть было не выбрала для данбертонского бала, все же выглядела отвратительно и знала об этом. И его красота заставляла ее чувствовать себя еще более уродливой.И к тому же ей было так нехорошо, что, встав поутру с постели, она подумала, не послать ли ему записку с просьбой отложить бракосочетание. Но, поразмыслив, решила, что это, конечно, невозможно. Как заметил Кеннет и как понимала сама Майра, она и без того уже слишком все затянула. Но она чувствовала себя больной во всех отношениях: болела голова, мучили слабость, тошнота, ее постоянно знобило. И навалилась апатия. Она презирала себя за это, а жалость к себе всегда вызывала у нее отвращение. Ей хотелось вырваться на волю и бежать, бежать, бежать. Но это, увы, невозможно. Уж не лелеет ли она в себе желание умереть, подумала Майра с мрачным юмором.Нет, не о такой свадьбе мечтает каждая женщина. В конце концов, ведь это не отбывание неприятной повинности, чтобы ее могли считать порядочной женщиной. Это свадьба. То, что на всю жизнь соединит ее судьбу с судьбой Кеннета. Может быть, потому что обряд был для нее физически труден, в нем заключалось нечто пугающее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94