И она поняла, что открыла для себя еще одно его качество, которое ее привлекает. В отличие от других мужчин он не позволял никому манипулировать собой в разговоре. Она не могла заставить его говорить то, что желала услышать.
— Никогда — это очень долго, капитан, — сказала она, легонько прикоснувшись к его руке.
Он взглянул на ее руку.
— Не флиртуйте со мной. Мы живем в разных мирах, мэм, и играем в разные игры. Если говорить об общественном положении, то я никто, тогда как вы имеете вес в обществе. Как вы уже могли убедиться, со мной флиртовать опасно. Я совсем не знаю правил вашей игры и границ, которые не следует переходить.
Он был прав. Ей было страшновато. Но с другой стороны, ситуация возбуждала ее сверх всякой меры. Она вспомнила, как ее охватило чувство беспомощности и желание уступить искушению, когда он приподнял ее над полом. Она помнила ощущение его языка глубоко у себя во рту, помнила его вкус. Она знала, что с ним опасно. Опасно, потому что в следующий раз она его не остановит.
— Кто говорит о флирте? — воскликнула она. И дальше сказала то, что было удивительно для нее самой, что она вовсе не собиралась говорить: — Мне не хотелось бы, чтобы вы уезжали. Я не готова прощаться.
Она почувствовала, как напряглись под ее рукой его мускулы.
— Роберт, — тихо произнесла она. — Какое милое имя. Когда-то я знала одного Роберта. Он был милым, нежным мальчиком. Вашей полной противоположностью. Только волосы у него были такие же белокурые, хотя гораздо длиннее, и глаза такие же голубые, но мечтательные и добрые. Он умер.
Он вздрогнул.
— Ах, Роберт, — сказала она, — вы играете нечестно. Предупреждаете, чтобы я не флиртовала, а сами не оставляете мне выбора, потому что просто стоите и не проявляете никакой инициативы. Может быть, нам лучше вернуться в бальный зал и вежливо попрощаться на глазах у всех, чтобы никогда больше не видеться и не вспоминать друг о друге?
— Зачем вам нужно видеть меня или думать обо мне? — спросил он.
— Зачем? — Она заглянула ему в глаза и пожала плечами. — Возможно, потому, что вы не похожи на других. Возможно, потому, что вы были единственным мужчиной, который не хотел меня. Правда, в Обидосе вы меня хотели, не так ли?
Она заметила, как он судорожно глотнул воздух. И как ни странно, ей захотелось плакать. Она увидит его снова. Он этого не знал, но она знала и не хотела, чтобы встреча произошла таким образом, как было решено. Черт бы побрал Артура и его хитроумные планы. Почему нельзя все объяснить Роберту? Почему не проверить его актерские способности? Почему ей вечно приходится играть роль кокетки? Тем более с мужчиной, с которым ей меньше всего на свете хотелось флиртовать?
Она вздохнула.
— Пожалуй, мы напрасно пришли прогуляться. Лучше вернуться в зал. Там полно джентльменов, которые жаждут потанцевать со мной, принести мне прохладительные напитки или подержать мой веер, пока я поправляю выбившийся локон. Зачем мне мучиться здесь, пытаясь вызвать на разговор молчуна или уговорить мраморное изваяние поцеловать меня? — Она вздрогнула. — Вам не холодно?
— Нет, — сказал он. Его руки — крупные, сильные, теплые — поглаживали ее оголенные руки. — Не холодно. — Он привлек ее к себе и обнял. Она прижалась к его груди и закрыла глаза. Он нежно погладил ее голову.
— Хотя и глупо, но мне не хочется уезжать завтра, зная, что мы никогда больше не увидимся, — сказал Блейк. — Ведь мы с вами — представители разных миров, мэм.
— Жуана, — шепотом поправила она.
— Жуана.
— Роберт, — прошептала она, почувствовав, что на глазах выступили слезы, а в горле образовался комок, — прости меня.
Но как могла она заранее просить прощения, не рассказав ему обо всем? Похоже, она снова утрачивает контроль над ситуацией. Раньше она никогда не теряла контроль, что и делало ее очень ценным работником, хотя и не давало ей возможности самой распоряжаться своей жизнью, своей судьбой.
— За что? — Она почувствовала, как он прижался щекой к ее волосам.
— За Обидос. — Она подняла голову и улыбнулась в надежде, что в сумерках он не заметит слез в ее глазах. — Я вела себя отвратительно.
По его лицу медленно расплылась улыбка.
— То, что было в Обидосе, не должно было случиться. И то, что происходит сейчас, — происходить, — серьезно сказал он.
— Что не должно происходить? — спросила Жуана.
— Вот это. — Он поцеловал ее лоб, виски, щеки. Потом заглянул ей в глаза, приблизил свои губы к ее губам.
— Но это уже происходит…
— Происходит, — не стал возражать он и поцеловал ее приоткрывшиеся губы. Она, погладив его коротко стриженные волосы, обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. Ей хотелось, чтобы он был как можно ближе. Ей хотелось почувствовать его язык внутри рта, он лишь прикасался им к ее губам. Еще бы! Она причинила ему такую боль в Обидосе.
Она попробовала прикоснуться к его губам своим языком, просунула его за зубы и,
почувствовав, как напряглись его руки и как он шумно втянул в себя воздух, застонала, испытывая и страх, и желание.
— Роберт. — Она запрокинула назад голову и закрыла глаза, ощущая его руки, спускающие с плеч лиф платья и обнажающие одну грудь. Ее губы приоткрылись в безмолвном крике, а пальцы вцепились в его волосы на затылке, когда он обласкал губами напрягшийся и затвердевший сосок. В тот момент она поняла, что все ее знания и опыт в области чувств равнялись нулю и сама она была все равно что девственницей, хотя таковой не являлась. Она поняла также, почему он с первой их встречи одновременно и пугал, и завораживал ее.
Он снова посмотрел ей в лицо и натянул лиф платья на грудь и плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119