Проклятие! Его мать была именно тем человеком, которого он меньше всего хотел видеть. Он не простил ее и сомневался в том, что когда-нибудь сможет все забыть. Во время его визита домой и на балу она не сделала ни одной попытки к примирению. Возможно, она до сих пор думает, что он пытался убить Джорджа. Проклятие! Лучше бы он остался в Париже и не думал об этом чертовом долге перед семьей.Люк развернулся и пошел в направлении дома герцогини Гарндонской.На следующий вечер Анна сидела в ложе герцога Гарндонского с леди Стерн и Агнес в театре «Ковент-Гарден» и не могла поверить, что это происходит с ней в действительности. Она так давно заставила себя оставить мечту о том, чтобы увидеть Лондон, посещать балы и концерты, бывать в театрах и слушать оперу, что почти разуверилась в их осуществлении.Тем не менее это случилось, сказала она себе. И было еще великолепнее, чем она могла вообразить. Она забыла об осторожности и страхах.Глупо отказываться от жизни и удовольствий только потому, что эти два месяца должны когда-нибудь закончиться, уверяла она себя.Да, она хотела веселиться и наслаждаться обществом герцога и флиртовать с ним, пока это возможно. Ведь по возвращении домой она его больше никогда не увидит. И сейчас неважно, причинит ей это боль или нет.Анна оглянулась на герцога, который в эту минуту приветствовал лорда Куинна, и высокого красивого юношу, вошедших в ложу. Герцог был облачен в золотой камзол с красным жилетом. На лице снова была косметика, хотя она не заметила ее во время их прогулки. Интересно, какой длины у него волосы, собранные черным шелковым бантом, и какой их настоящий цвет под толстым слоем белой пудры?Красивым юношей, который вошел в ложу вместе с лордом Теодором, оказался младший брат герцога – лорд Эшли Кендрик. Он улыбнулся ей и низко поклонился, когда их представили.Он унаследовал от брата элегантность и обаяние, но они не похожи, подумала Анна. Эшли улыбается чаще и простодушнее, чем герцог.Эшли поклонился леди Стерн и сел рядом с Агнес. Однако, несмотря на его обаяние, улыбка Агнес казалась несколько натянутой.Герцогиня Гарндонская и ее дочь должны были прийти с минуты на минуту. Они задержались в холле, чтобы поговорить с другом, как объяснил им лорд Куинн, усаживаясь с леди Стерн.То, что они встречаются семьями, – очень важно, рассудила крестная, услышав о приглашении в театр, и многозначительно улыбнулась. Это обнадеживало. Герцог Гарндонский был племянником лорда Куннна, а также владельцем нескольких обширных поместий, главным среди которых было Баденское аббатство в Хэмпшире. И он хотел представить ее своей матери. В самом деле – это представлялось многообещающим.Анна нервничала, хотя и пыталась убедить себя, что у нее нет никаких оснований для этого. Да, они танцевали на балу у леди Диддеринг и провели вчера чудесный час, прогуливаясь в Сент-Джеймском парке. И он сопровождал ее в театр, но это еще не служило причиной для волнений, хотя он и представил ее своей семье. Он считался одним из самых богатых и красивых мужчин Лондона. Глупо даже мечтать о том, что он заинтересуется ею как невестой.В эту минуту в ложу вошли две красивые женщины. Анна встала, чтобы сделать реверанс герцогине, царственно элегантной и все еще привлекательной, и леди Дорис Кендрик – хорошенькой девушке с тонким лицом и губами капризного ребенка, как показалось Анне, вырастившей трех младших сестер.Герцогиня приветствовала леди Стерн и Агнес легким кивком головы и в упор посмотрела на Анну.– Приятно познакомиться с вами, леди Анна, – сказала она. – Вы ведь сестра молодого графа Ройса?Анна согласно кивнула.– Приношу вам свои соболезнования в связи с утратами, которые вы понесли недавно. Наверное, вы очень рады побывать в Лондоне теперь, когда официальный срок вашего траура закончился?Леди Дорис уселась рядом с Анной и дружелюбно улыбнулась ей.– Я гадала, вы это будете или нет, – шепнула она. – Я видела, как Люк танцевал с вами у леди Диддеринг и восхищалась вашим нарядом. Ах, леди Анна, как чудесно, что он вернулся домой! Вы не можете себе представить. Я была совсем ребенком, когда он уехал десять лет назад. – Она наклонилась ближе. – Папа был очень строг, а Джорджу – он был главой семьи целых три года – было все равно. Теперь Люк – герцог. Я так надеялась, что он вернется. Мы все надеялись на это.Он пробыл в Париже десять лет и не приезжал ни на похороны отца, ни когда умер его брат? Не виделся десять лет со своей сестренкой? Анна не могла понять этого. Неужели он был так легкомыслен, что забыл о собственной семье и доме? И о своих обязанностях герцога. Она не могла представить, что кто-то может быть таким бессердечным, чтобы отвернуться от своей семьи.Но теперь он опять был с ними.– Может быть, вы сможете удержать его в Англии, – снова зашептала Дорис, – и даже вернуть в Баденское аббатство, леди Анна.Но тут дверь еще раз открылась, и вошел румяный молодой человек, избавив Анну от необходимости отвечать. Он был слегка навеселе и казался таким же нелепым среди всего этого великолепия, как, наверное, выглядели бы здесь они с Агнес несколько недель назад. Он был представлен как сосед герцогини, барон Северидж, живущий неподалеку от Баденского аббатства. Он быстро кивнул всем и рухнул в кресло рядом с Агнес, которое ненадолго оставил лорд Эшли. Анна была крайне раздосадована.Но вскоре она забыла обо всем, кроме все возрастающего волнения от того, что она была в театре. Опера вот-вот должна была начаться. Герцог сел рядом с ней. Она взглянула на него, улыбаясь, и снова сосредоточила все свое внимание на сцене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114